Неравный брак
Шрифт:
Помогало и то, что она прекрасно умела разговорить человека, повести себя так, чтобы он проникся к ней доверием. Всю жизнь Женю считали в меру надменной, дистанцированной, уж никак не свойской… И вот – кто бы мог подумать!
Впрочем, отец еще при первом ее появлении в «ЛОТе» счел, что для «народного телевидения» она подходит идеально.
– У тебя, знаешь, во внешности что-то такое есть… Для всякого нормального человека притягательное! А ведущая, кстати, и должна быть не совсем доступной, все-таки немножко не такой, какую в кафешку запросто пригласишь. – И добавил, усмехнувшись: – Не волнуйся, Женя,
А Женя и не волновалась.
И Юра ей говорил, что его сразу как магнитом к ней потянуло, когда она вошла в ординаторскую и начала что-то рассказывать про свою телепередачу, в персонажи его зазывать. Только тогда он думал совсем не о том, злился на всех и вся, маялся душою – и не понял, что это за тяга такая сильная… До той минуты не понимал, пока льдину, на которой их унесло вдвоем, не прибило к берегу залива Мордвинова.
– Вот и буду работать побольше! – вслух произнесла Женя. – С Нового года, прямо с первого января! Нет, все-таки лучше со второго.
Жизнь, как обычно, внесла коррективы в продуманные, хорошо выстроенные планы. Да и не надо, наверное, было определять для себя такой четкий рубеж: вот прямо-таки со второго января! Мало кто в первые посленовогодние дни находит в себе силы для работы сверх графика, разве что фанаты да начинающие. А остальные – если только случится что-нибудь из ряда вон и профессиональный журналистский азарт пересилит долгое новогоднее похмелье.
Ну, а Женя ни к фанатам, ни к начинающим себя не относила. И эфир у нее по графику был только четвертого. Наверное, будь Несговоров в Москве, он уговорил бы ее провести первые новогодние дни в каком-нибудь более интересном месте, чем машина съемочной группы. Но он еще тридцатого декабря улетел в Штаты – делать интервью с каким-то сенатором. Так что уговаривать и отговаривать ее было некому.
А жаль! Иначе Женя не провела бы утро второго января так бездарно.
Тема для репортажа была преумилительная: в зоопарке прямо в новогоднюю ночь родился тигренок. К тому же редчайшей породы – белый, с голубыми глазами. Родители были куплены за огромные деньги в Германии, прибыли в Москву недавно, и никто не ожидал от них потомства. Событие, конечно, было уникальное, и Жене стоило огромных трудов уговорить директора зоопарка, чтобы он разрешил поснимать новорожденного.
– Только рано утром приезжайте, – наконец сдался директор. – Затемно, часов в семь. Чтобы ни одна живая душа… Ох, Женечка, в грех вы меня вгоняете! Вот правильно, я считаю, мусульмане поступают: сорок дней нельзя на младенца смотреть, и никаких гвоздей!
Хотя белый тигренок явно не был мусульманином, отснять его все-таки не удалось.
Битых три часа они проторчали под дождем у чертова тигрятника, но внутрь их так и не пустили.
– Не хочет кормить, – мрачно сообщил оператор Владик Яркевич, в который раз вернувшись с разведки. – Вот сука, а? Не щенка же приблудного ей подбрасывают, собственного, можно сказать, ребенка! Сгущенку, что ли, из своего молока собирается производить? Следят, не сожрала бы вообще. Отбирать его хотят, сейчас как раз решают.
– Уходите, деточки, уходите! – наконец вышла к ним старая служительница. – Не до вас! Марица нервничает, Раджика забрали у нее. Теперь глаз да
– Так, может, мы бы и сняли, как он под лампами греется? – умоляющим тоном попросила Женя. – Мы бы за пять минут, честное слово!
Служительница только руками замахала.
Из зоопарка возвращались злые, сами как тигры. Особенно расстроился Влад. Он работал недавно и был увлечен телевидением. Тонкости операторской профессии он усвоил очень быстро и, судя по всему, не собирался останавливаться на достигнутом. Женя любила снимать материалы именно с ним – как, впрочем, и со всеми, кто работал не за страх, а за совесть. Владу не требовалось напоминать о мелочах, о которых почему-то забывали многие операторы: например, подснять что-нибудь для перебивок при монтаже – крупные планы рук, или книжные полки, или виды из окна.
Пейджер запищал у него на ремне, как только выехали на Садовое кольцо.
– Жень! – окликнул ее Владик, прочитав сообщение. – Может, на «Киевскую» подскочим? Это парень знакомый из Би-би-си месседж шлет по дружбе. Они в «Рэдиссон-Славянской» сидят, так там у них террорист объявился, на пятом этаже на трубе водосточной висит. Поехали глянем, а?
– Террорист? – с сомнением покачала головой Женя. – Там, наверное, оцепление уже стоит. Думаешь, нас пропустят? Это Левашова каждая собака знает в МВД, а нас-то?..
– Да ты уговоришь! – не унимался Владик. – Ну давай крутнемся, Женька, пропал ведь выезд!
Последний аргумент оказался решающим. Жене и вправду было неловко, что по ее вине вся группа прокаталась зря, да еще в такую рань и в такую мерзкую погоду. Понадеялась на хваленое свое обаяние – вот тебе, пожалуйста, и любезный директор, вот тебе и голубоглазый тигренок!
– Ладно, поехали, – решила она. – Попробуем.
Но уж если бутерброд начал свободный полет, то непременно приземлится маслом вниз; можно было и без эксперимента догадаться.
Дальше гостиничной решетки их, конечно, не пустили.
– Где разрешение на съемку? – твердил толстый милицейский майор. – Нету разрешения – нету съемки. Какое мое дело, что дневной эфир! Кто отвечать будет за вас, а? Пускаем только экстренные службы, сами же видите.
Экстренные-то службы понятно было что пускают. Вдалеке, у самого крыльца гостиницы, мелькали люди в камуфляже, еще в какой-то форменной одежде. Владик на всякий случай отснял и их, и предполагаемого террориста, сквозь изморось едва заметного на балконе пятого этажа, у водосточной трубы. Женя на пять минут тормознула анонимного фээсбэшного начальника и выжала из него несколько обтекаемых фраз. Но для приличного репортажа всего этого, конечно, было недостаточно. Оставалось утешаться только тем, что не пустили и другие съемочные группы.
«Своей работой надо заниматься, – сердито подумала Женя, – а не баловаться от нечего делать. Левашов бы уже по воздуху через решетку перелетел!»
По воздуху или нет, но Андрей Левашов уж точно стоял бы сейчас там, где толпились люди в разномастной форме. Он работал криминальным корреспондентом много лет, еще до образования «ЛОТа», и все милицейские начальники действительно пускали его повсюду, часто даже сами звали. Андрей и сейчас наверняка был бы здесь, если бы не уехал вчера в командировку.