Неразрешимое бремя
Шрифт:
— Забавные совпадения, не находите, ваша светлость?
— Какие совпадения?
Красавчик замер.
— Думается мне, что кто-то копает под вас в городском совете. Иначе как объяснить, что во время убийства Ивонны на спектакле присутствовали и капитан Лунтико, и бургомистр? Напомните мне, сколько сейчас составляет жалованье капитана городской стражи? Неужели он может позволить себе такие дорогие развлечения?
Вояг озадаченно посмотрел на меня.
— То есть, вы хотите сказать?…
Я покачала головой.
— Не берите дурного в голову. Просто проследите, чтобы помчик Прошицкий был все время на людях. И его не смогли обвинить в следующем
Я поклонилась воягу, прощаясь с ним, и развернулась к инквизитору, который разумеется никуда не ушел.
— Вас подвезти, господин Тиффано?
— Спасибо, но я уже привык добираться пешком. — Он явно колебался, но потом все-таки не выдержал и спросил. — Вы думаете, что убийца имеет политический интерес? Это же смешно, право Единый!
— Скажите, вы себе представляет финансовый оборот борделя подобного класса? — спросила я, подзывая Пиону, что пряталась в тени. — Как думаете, сколько клиентов они принимают в день, в неделю, в месяц?
— К чему вы клоните, госпожа Хризштайн?
— Когда госпожу Розмари спросили, посещал ли помчик Прошицкий Лиену, она достала приходскую книгу и ответила на ваш вопрос довольно быстро. А ведь Лиену убили почти два с половиной месяца назад. Даже если подсчитать скромно, по десять клиентов в день, хотя уверяю вас, на самом деле значительно больше, то сколько получается в неделю, сколько? — Я щелкнула в воздухе пальцами.
— Семьдесят, — послушно подсказал инквизитор.
— А за два месяца получится пятьсот шестьдесят, верно? Вы всерьез считаете, что за несколько секунд хозяйка смогла пробежать полторы тысячи записей и найти имя помчика среди прочих записей клиентов Лиены? Она даже не потрудилась пролистать страницы!
— Вы хотите сказать, что хозяйка…
Я его прервала, кивая Пионе садится в экипаж.
— А выводы делайте сами, господин инквизитор. Всего хорошего.
Ночью мне опять приснился кошмар. В этот раз это была механическая стрекоза, та самая, что не хотела лететь без божьей искры. Она сидела у меня на ладони, сверкая металлическими фасеточными глазами и расправляя прозрачные крылья. Я пыталась стряхнуть ее, но она словно приклеилась, впиваясь в ладонь, прорастая проволочными усиками в мою плоть. Мне казалось, что вот еще чуть-чуть, и получится, я стряхну ее и вырву эту гадость, но чем больше я пыталась, тем сильней становилась боль, тем глубже зарывались в меня ее лапки. Я чувствовала, что теряю себя, становлюсь кем-то иным, чуждым всему живому, чувствовала, как растут крылья, движимые темной силой. И когда я оторвусь от земли, то потеряю себя навсегда. Проснулась я от собственного крика.
Утром пришел поверенный, господин Цомик, обсуждали два основных спорных момента. Церковники пытались оспорить передачу земель, но как меня уверил господин Цомик, шансов у них не было. Поверенный госпожи Малко, что составлял договор, исхитрился и втиснул формулировку «передача земель в качестве благодарности за заслуги госпожи Малко перед городом», без указания размеров ее заслуг и условий. По сути, это была дарственная. Так что основной упор церковники должны сделать на том, чтобы признать завещание Анны Малко недействительным в силу недееспособности завещателя. И тут я ничего поделать не могла. Если бы только у меня был козырь против церковников, да такой, чтобы они и думать забыли о землях!…
Поверенный ушел, а я беспокойно заметалась по дому. Наорала на Пиону и выпихнула ее чуть ли не пинком под зад за книгами, вместе с Мартеном. Заглянул Антон, грустно посмотрел на меня, покачал головой, но, слава Единому, промолчал.
Потом взяла себя в руки, села за стол и выписала по памяти список общих клиентов у всех трех жертв. Он оказался небольшим, всего пять имен. Два купца, владеющих мануфактурами, старый знакомый, городской управитель Варгес, известный уже помчик Прошицкий и помчик Овьедо, вельможа вояга Наварро. И снова, откуда средства у господина Варгеса на столь дорогое заведение? Или же они с капитаном расплачивались информацией и услугами?
К обеду появился Отшельник. Этот совершенно непримечательный во всех смыслах человек даже у меня вызывал легкую оторопь. Его лицо было удивительно незапоминающимся, самые обычные черты, не красивое и не уродливое, средний рост, а волосы… Я до сих пор не могла с уверенностью сказать, какого именно они оттенка. Его настоящего имени тем паче никто не знал. Мне вообще невероятно повезло, что он согласился со мной работать. Исключительно благодаря рекомендациям Безумных бардов. Потому что единственной слабостью Отшельника была страсть к музыке. Он не пропускал ни одного выступления музыкантов, будь они в захудалой таверне или в дорогом ресторане, знал огромное множество песен и баллад. Но самое важное, что он мог добыть любую информацию и мгновенно распространить ложную. Был ли он безумен, и было ли это его Даром? Не знаю, как ни стыдно признаваться.
— Госпожа, вы просили сведения?.. — его голос шелестел, словно осенний лист на ветру, интонация была полувопросительная.
— Да, — кивнула я ему. — Садись, Отшельник. Я просила узнать, кто будет искать лысого, что покушался вместе со своим подельником на мою жизнь.
Отшельник безмятежно поклонился и сел, держа спину прямо. От угощения он всегда отказывался.
— Некто по имени Франц Малко, прибыл два дня назад на корабле с южных земель. Вместе с супругой остановились в таверне "Золотая стрекоза".
Я вздрогнула. Опять…
— Он родственник помчицы Малко, вернее ее мужа?
Отшельник утвердительно кивнул.
— Троюродный племянник ее мужа.
Я забарабанила пальцами по подлокотнику кресла, отбивая треклятую мелодию колыбельной и пытаясь движением упорядочить сумбурные мысли. Может ли он претендовать на наследство? Кем ему по родству приходилась Анна Малко? Господи, ведь очень дальней, невообразимо дальней родственницей! Хотя радует, что это не церковники меня хотели убить. Или ход еще за ними? Самой неприятной особенностью Отшельника было то, что полученную информацию он никак не анализировал и не считал нужным делать выводы. Поэтому зачастую от умения ставить правильные вопросы зависело то, насколько полезным будет добытое.
— Пожалуйста, выясни, общался ли господин Малко с церковниками или представителями городского совета. Докладывать теперь будешь каждый день, хорошо? — я постаралась смягчить тон, поскольку угрозы на него не действовали. — Что с кардиналом Ветре, епископом и новым кардиналом?
Отшельник вздохнул, а я удивленно на него посмотрела. Первый раз на моей памяти он проявляет какие-то эмоции.
— Ночью что-то произошло в Академии, в хранилище, — сказал он тоном обиженного на весь свет ребенка. — Что-то пропало, но не смог выяснить, что именно. Епископ Таларион послал за отцом Валуа. Охрана церковного хранилища усилена. Подняты послушники городских церквей и окрестных монастырей. Из города никого не выпускают. Блокированы торговые обозы и корабли. Кардинал Ветре своей резиденции не покидал. Однако к нему приезжал накануне отец Бульвайс. Вместе с Косым. Побыли минут двадцать и уехали. За ним следить?