Неразрешимое бремя
Шрифт:
Я брезгливо отпихнула ее.
— Можешь отправляться к господину Тиффано, которому ты так любезно, за моей спиной, изволила помогать!
— Но, госпожа! Он же сказал, что вместе с вами работает! Я думала, что помогаю вам в дознании!
Я схватила ее за шиворот и притянула к себе:
— Ты — у меня — за спиной — рисовала — по его — просьбе! Даже не подумав известить меня! Я выглядела полной дурой, когда он! он швырнул мне твои! твои рисунки!
— Но, госпожа! — Тень вцепилась в меня с силой. — Вы вчера выглядели так ужасно, когда вернулись. На вас лица не было, а потом вы заснули, Антон сказал вас не беспокоить! Я не думала, что вас это так расстроит! Простите меня, пожалуйста! Не гоните, прошу вас!
К сожалению, я действительно не могу ее выгнать.
— Если я еще раз узнаю, что ты, или кто-то из вас, — я обвела всех яростным взглядом. — Общаетесь с инквизитором за моей спиной, вышвырну к кошачьему демону из дому! А ты, — я тыкнула пальцем в Тень, — наказана! Будешь сидеть дома, пока не разрешу выйти, поняла?
— Но детки из приюта, а Евочка…
— Молчать! — я стукнула ладонью по столу так, что зазвенели тарелки, поморщилась от боли. — Не нравится — можешь убираться к Евочке прямо сейчас!
Тень поникла и покорно кивнула головой. Она уж слишком привязалась к ребенку. К чужому ребенку. Так что ей пойдет на пользу домашний арест.
Я улыбнулась как ни в чем ни бывало.
— Удивительно вкусные блинчики, Мартен. Вы чудесно готовите. Кстати, Пиона…
Девушка испуганно взглянула на меня, оторвавшись от тарелки, она сидела рядом с Мартеном, вся как на иголках, стараясь лишний раз в его сторону не смотреть. Никуда не годится.
— Будешь помогать Антону по дому. Тем более, пока Тень наказана. И еще тебе будет задание. Освободишь подвал, ту половину, что не занята пекарней. Чтобы к моему возвращению там было чисто и пусто.
Пиона кивнула, а Мартен возмущенно вскинулся.
— Г-г-госпожа Хризштайн, п-п-простите, но там мои…
Я поторопилась его прервать:
— Мартен, позвольте вам напомнить, что по договору аренды вы имеете право только на половину подвала и часть первого этажа.
— Н-н-но что мне д-д-делать с…
— А меня не волнуют ваши поделки, Мартен. Пиона, можешь вынести их на помойку.
— Нет! — надо же, у него даже заикание пропало.
— Словом, мне все равно, что вы там решите с ними делать, — кивнула я им обоим, словно связывая их. — Можете выкинуть, можете переставить в другое место, но чтобы к моему возвращению там ничего не было. И кстати, мне надо будет отлучиться по делам. Если придет госпожа Розмари, — Пиона вздрогнула. — Угостите ее выпечкой, извинитесь за мое отсутствие и попросите меня подождать.
Я встала из-за стола, предвкушая отличное развлечение. Антон поймал мой взгляд и нахмурился с подозрением.
Я поднялась на чердак, где хранила свое снаряжение. Переоделась, забрала свободные локоны шпилькой-отмычкой, упаковала лишь самое необходимое. Теперь оставалось выскользнуть из дому так, чтобы не попасться на глаза Антону и не выслушивать от него очередные нотации. Выждав в коридоре, когда он поднялся к себе, я тенью метнулась к выходу.
— … Ты видишь пустую улицу.
Привратник кивнул, его лицо ничего не выражало.
— Пустая улица, — послушно повторил он.
Сильная внушаемость привратника сыграла мне на руку, я спокойно зашла в бордель посреди белого дня, никем не замеченная. Утро в борделе тягостное и ленивое, вне зависимости от времени года и степени процветания заведения. Девицы отсыпаются, пробуждаясь обычно ближе к обеду. Бодрствовать может лишь экономка да привратник. Хозяйку же я дождалась у выхода — держу пари, она отправилась как раз ко мне.
Я спокойно, не торопясь, поднялась на второй этаж, никого не встретив. Меня интересовал кабинет хозяйки, в частности ее сейф и настоящая приходская книга, а не та фальшивка, что она так небрежно нам вчера продемонстрировала. Такого рода вещи не держат незапертыми в ящике стола. Дверной замок был несложным, с ним я справилась за пару минут. Аккуратно прикрыв за собой дверь, огляделась в кабинете. Где же может быть сейф? Кстати, он вполне может размещаться в ее спальне, а не тут. Но нет. Хозяйка не была слишком оригинальной, картина с изображением полуобнаженной девицы роскошных форм занимала половину боковой стены и стыдливо прятала добротный сейф. Вот здесь уже пришлось повозиться, но мои усилия были более чем достойно вознаграждены. Почти тысяча золотых монет, но самое главное — потрепанная приходская книга с настоящими записями о клиентах и доходах. Я задумалась — стоит ли ее унести или просто пролистать да запомнить? Записи напротив имен жертв меня заинтересовали, среди прочих действительно фигурировал помчик Прошицкий, его имя было подчеркнуто, стоял знак вопроса и пометка: «В.Н. зап.». Напротив других фамилий стояли цифры сверх обычной платы, что наводило на интересные размышления. Ох, подозреваю, наша хозяйка не так проста, шантаж клиентов? Или же?..
Я вырвала несколько страниц, а из последней страницы сложила стилизованное крыло и подписала Серым Ангелом, добавив текст: «Кара за разврат достойных мужей города падет на ваши головы». Захлопнула сейф, наколов записку на нож для бумаги и воткнув ее в картину, прямо в срамное место девицы.
Что-то подсказывало мне, что хозяйка с такой запиской никуда обращаться не станет, иначе ей придется много объяснять по поводу вырванной страницы. Но у меня еще есть дела. Я нацепила маску на лицо, скрыла волосы под капюшон, накинула темный плащ и выскользнула из кабинета. Мне пришлось прождать какое-то время в тени коридора, пока наконец одной из девиц не приспичило по нужде, и она проследовала мимо меня в клозет. Я зажала ей рот, перехватив ее и приставив к ее горлу кинжал:
— Рыпнешься — убью, — прорычала я, старательно понижая голос, и потащила ее на второй этаж в комнату Лорелей.
Девка даже не попыталась вырваться, она оцепенела от ужаса. Я же вложила лезвие кинжала в ее руку и с силой провела, рассекая ей ладонь. Девица вскрикнула, я отпустила ее и схватила стул, с силой швырнув его в окно. Комната кстати выходила на набережную, где в утреннее время чинно прогуливались добропорядочные горожане со своими семьями. Потом врезала девице по лицу, она заорала пуще прежнего. Отлично, я схватила ее за волосы и нанесла неглубокий порез по рукам, которыми она старалась прикрыть лицо. Девка рванула к двери, и я не стала ее останавливать. Надеюсь, шум был порядочный, его услышат на набережной, возможно, вызовут стражников. Для верности сорвала маску, распустила волосы, высунулась в окно и заорала, старательно закрывая лицо: «Помогите, убивают!» На мой крик повернуло головы несколько мужчин, они показывали пальцами в мою сторону, кто-то бросился за стражниками. Пора уходить. Я скользнула в ванную комнату, тщательно закрыв за собой дверь, дождалась, когда на крик прибежали привратник, экономка и остальные девицы заведения. Девки были в основном в неглиже, поэтому сбросив дорожное платье и заткнув его в сумку, я спустила волосы на лицо и смешалась с ними. Все галдели, я старалась не попадаться на глаза экономке, уж больно непростая дамочка была. Поэтому, улучив момент, когда привратник высказал предположение, что мерзавец скрылся через окно, я отступила и уже через несколько минут выходила, как ни в чем ни бывало, из заведения, полностью одетая. Как раз вовремя, потому что мне на встречу спешили городские стражники, я переждала их за углом и спокойно проследовала дальше, унося свою добычу и множество вопросов.
Что ж, теперь останется немного подождать и потребовать у капитана Лунтико освобождения помчика на том основании, что во время покушения на очередную девицу из заведения госпожи Розмари он был под неусыпным надзором доблестной городской стражи. Сей факт, определенно, взволнует господина инквизитора и внесет сумятицу в разум настоящего убийцы. Хотя вот тут сложно прогнозировать… Я вспомнила тот краткий миг, когда красавчик рассказывал про мятежный Асад, и когда в зеркале мелькнуло отражение мальчика лет семи. Он взглянул на меня такими измученными глазами, в которых гнездилось безумие, что я решила, что это и есть внутреннее отражение демона колдуна. Но что, если это последнее, что вспомнила Ивонна перед смертью? Если у нее уже был ребенок, то могла она на пороге смерти вспомнить своего сына?