НЕРХАШ
Шрифт:
Он криво усмехнулся.
– Ну, этого никто не знает. А откуда, если не секрет, вы узнали, что я с ним сотрудничаю?
– Это секрет!
– Кинари с трудом выдавила из себя улыбку.
– И я бы назвала ваши отношения как угодно, только не сотрудничеством. Идемте!
Она убрала защиту, и они двинулись дальше.
Перед королевским кабинетом их встретил секретарь, уже немолодой Нагрэн-Нитар, как поняла Кинари по его ауре. Впрочем, что он немолодой Нагрэн можно было понять и по тому, что на его запястьях, как браслеты, прямо из кожи росли крупные изумруды. По-своему это было даже красиво.
– Госпожа Кинари Тенг-Вьор?
– Полуутвердительно - полувопросительно уточнил он.
Кинари сдержанно поклонилась.
– Вас ожидают, благородная гайре!
И он распахнул перед ней высокие двери.
– Прошу вас!
Кинари чуть наклонила голову и молча прошла в кабинет. Флор, разумеется, остался в приемной.
Король изволил почтить ее вставанием. Впрочем, как человек еще молодой, на тот момент ему было всего около тридцати лет, он мог себе позволить встать перед красивой гайре. Тем более что сам был человеком и какой-то особенной красотой не отличался. Был он высок, худ, бледен и длиннонос.
– Госпожа Кинари Тенг-Вьор?
– Любезно осведомился он.
– Меня предупредили о вашем визите, я жду вас уже четверть часа.
Хотя слова его и содержали некоторый упрек, тон его голоса практически сводил его на нет.
– Ваше величество!
– Кинари опустилась перед ним в придворном реверансе.
– Я пришла, как только обстоятельства позволили мне это сделать. Мне остается только выразить вам свою благодарность за ваше терпение.
– Надеюсь, оно будет вознаграждено. Прошу вас!
– Король жестом пригласил Кинари сесть, и сам опустился в роскошное кресло.
Их разделял стол, на котором стояли письменные приборы, графин с вином и хрустальные бокалы невероятной красоты. Нагрэны постарались.
– Вина?
– Не дожидаясь согласия, король собственноручно плеснул немного вина в ее бокал. Он был сама любезность, и Кинари понимала, почему. В бокале, который он протянул ей, содержалось настойка, ненавязчиво заставляющая человека, который ее выпил, говорить то, что он хотел бы скрыть. Ей были прекрасно видны зеленоватые полоски света, исходящие от нее. Кинари улыбнулась, взяла бокал и поднесла его к губам. (Еще и запах! Да за кого они ее принимают?) Но пить из него, само собой, не стала, а, как будто, спохватившись, поставила на стол.
– Простите!
– Сказала она.
– Вы, вероятно, сгораете от нетерпения. Позвольте вручить вам послание от моей королевы.
Она достала из папки бумагу с гербом и вручила ее со всеми подобающими случаю церемониями. Король, еще не научившийся как следует скрывать свои эмоции, раздосадовано скривился (к его чести, надо сказать, едва заметно!) и небрежно взял бумагу. Сломав большую гербовую печать, еще один пережиток далекого прошлого, он принялся читать то, что написала старая королева. По лицу Кинари, на котором, как приклеенная, застыла маска ничего не выражающей любезности, никак нельзя было заподозрить, что она уже выполнила все, зачем пришла, и то, что будет происходить в дальнейшем, ее мало волнует. Король, по всей видимости, думал иначе. Потому что, прочитав послание, он прямо-таки засветился от удовольствия, хотя и постарался ничем не выдать своих чувств сидевшей напротив гайре. Упомянутая же гайре, которая была старше него более чем на сто лет, и без новообретенного видения могла бы сказать об этих чувствах больше, чем он сам.
– Вы знаете, что пишет мне моя царственная сестра, госпожа Кинари?
– Поинтересовался он.
– Да, разумеется.
– Спокойно ответила Кинари. Еще бы она не знала!
– В таком случае, я хотел бы ознакомиться с доказательствами того, что именно Ценета нанесла вам столь чудовищное оскорбление, осквернив вашу национальную святыню.
– Вы их получите, как только согласитесь вступить в союз с Наргой. В военный союз. Официальный.
Видно было, как он с удовольствием проглотил наживку.
– И вы полагаете, у нас есть шансы на победу?
Она изящно пожала плечиками.
– Разумеется. Ваши Турэны и наши Крэйги и Заргоны, объединившись, способны покорить весь Нерхаш, не только Ценету. Да и кроме них у нас много сильных гайров. Я полагаю, что людей привлекать не придется. Нет смысла.
Король хищно улыбнулся. В его ауре вспыхнула агрессия и закружилась, наматывая круги вокруг него. Пресветлые боги, похоже, он мечтал о войне всю свою сознательную жизнь!
– Вы правы, моя милая гайре! Эти недоумки даже не поймут, зачем им это нужно!
– Ну, что ж, я думаю, мне есть, чем обрадовать мою королеву.
– Сказала Кинари, вставая.
– А сейчас, позвольте мне откланяться, и не отнимать более ваше драгоценное время, которое вы, несомненно, сможете потратить с большей пользой, чем, общаясь с вашей покорной служанкой.
– Кинари снова присела в реверансе, но король на этот раз никак не отреагировал на ее слова. Он сидел, тупо уставившись на нее, и выглядел странно. Он, как будто в мгновение ока перестал быть похожим на себя. Кинари, не понимая, бросила на него быстрый взгляд. И то, что она увидела, заставило ее похолодеть и замереть на месте, как испуганного кролика перед удавом. Вдруг король дернулся и заговорил высоким, тонким голосом, совсем непохожим на тот, который Кинари слышала раньше.
– А вы знаете, что вы очень красивы, госпожа Кинари?
– Спросил он, так напомнив ей ярмарочного паяца, что, даже если бы она ничего не видела, то сейчас бы точно поняла, чьих добрых рук это дело.
– Ах, если бы вышли замуж за моего друга Заргона, на Нерхаше не было бы пары красивее, чем вы!
– И он засмеялся жутким, тонким, дребезжащим смехом, от которого Кинари охватил ужас. Но, как ни странно, этот ужас и привел ее в чувство. Она сразу же, с первых секунд общения с королем заметила в его ауре сильное присутствие своего старого знакомого. Это ее совсем не удивило, но она не думала, что он так близко. Это все меняло.
Кинари резко отпрыгнула от стола и произнесла слова, активирующие демона, запертого в ней. Он трепыхнулся, вбирая силу, которую она ему предоставила, и рванулся на волю. Правда, воля его была ограничена тем человеческим существом, на которое его направила неумолимая хозяйка. Он выскочил из Кинари и, взмахнув призрачными крыльями, устремился к несчастному королю, который, разумеется, не мог видеть того, для кого ему предстояло послужить лишь простым, пусть и царственным кормом. Не пожелав досмотреть, чем это все закончится, Кинари выскочила из кабинета, как ошпаренная кошка.