НЕРХАШ
Шрифт:
Он предлагал всем гайрам Нарги и ее величеству королеве Намини в знак добрососедства и сотрудничества заключить мирный договор. А дабы этот договор имел под собой еще более прочные основания, его следовало скрепить межгосударственным браком. Он, Заргон Первый, с радостью и удовольствием готов взять в жены госпожу Кинари из дома Тенгов, дочь Вьора. Со своей стороны он гарантирует, что родная страна его жены будет для него такой же священной и неприкосновенной, как и его собственная Ценета. (О том, что он сам такой же уроженец Нарги, как и Кинари, новый король предпочел не упоминать.) Далее следовало перечисление пунктов мирного договора и, чем дальше их читал один из Заргонов, тем сильнее и безнадежнее падало вниз сердце госпожи Кинари. Она сама дала в руки Заргонам такое оружие против себя, что ей оставалось только молиться несуществующим полузабытым богам своего погибшего мира. Вряд ли теперь ей мог кто-нибудь
– Это абсурд!
– Твердо сказала она.
– Это невозможно, потому что я уже замужем. Если он так желает основать первую на Нерхаше династию гайров, то пусть соизволит сделать все, как положено, и найдет себе незамужнюю невесту.
– Она высокомерно обвела Заргонов ледяным взглядом.
– Такую, которая бы согласилась выйти замуж за выродка.
После этой фразы в зале повисло молчание, которое нарушалось только потрескиванием горящих дров в камине. Кинари точно не знала, могут ли Заргоны общаться между собой мысленно, хотя такие слухи и ходили о них по Нерхашу, но в данный момент, окруженная ими со всех сторон, она готова была полностью согласиться с этими слухами.
– Госпожа Кинари, надеюсь, для вас не станет большим неудобством необходимость погостить у нас некоторое время?
– Наконец любезно осведомился один из них. Заргон-Турэн, как предположила Кинари из-за его довольно ощутимого сходства со своим мужем. Такое острое хищное лицо и особая мягкая повадка всегда отличала Турэнов ото всех других семей воинов. Равно, как и безжалостность. Значит, все-таки плен!
– подумала Кинари, в который раз проклиная про себя свою глупость.
– Теперь они будут торговаться с ним, имея на руках солидный козырь. Она с тоской посмотрела на изящный ажурный столик, стоящий всего в двух шагах от нее. Там, на кофейном блюдце лежало кольцо старого Лара, которое она так легкомысленно сняла с пальца в глупой надежде объяснить Заргонам, что происходит. Если бы это маленькое колечко было сейчас на ее пальце, то они никак не смогли бы надавить на нее. Скорее, наоборот. Заргоны это очень хорошо понимали.
– Вы позволите взять ваше кольцо, госпожа Кинари?
– Спросил уже другой Заргон, на этот раз Заргон-Дешэ. Уж ему-то точно не надо объяснять, что спрятано в этом кусочке золота.
– Нет!
– Резко сказала она, и Заргон-Дешэ, уже протянувший к кольцу руку, сразу отдернул ее.
– Будьте же благоразумны, госпожа Кинари!
– Он попытался сделать вид, что уговаривает капризную дамочку.
– Мы не собираемся причинять Вам никакого вреда! Уверяю Вас, это совершенно не в наших интересах. Напротив, мы устроим Вас здесь, как королеву!
– Учитывая обстоятельства, он не мог произнести худшей фразы. По чрезвычайно выразительному взгляду Кинари он и сам это понял, и далее заговорил уже другим тоном и гораздо быстрее. Как будто опасался ее неудовольствия больше, чем того, что подумают о нем окружающие его родственники. Впрочем, возможно, он боялся ее, как свою будущую королеву, и это вполне оправдывало его.
– Госпожа Кинари, мы очень сожалеем, что нам приходиться вот так удерживать вас против вашей воли, но это ненадолго. Как только мы выясним некоторые обстоятельства, мы немедленно предоставим вам полную свободу. И, разумеется, мы сейчас же известим наших уважаемых соседей Тенгов о том, что вы пожелали остаться у нас в гостях. Будьте же благоразумны!
– Снова повторил он.
– Нет!
– Опять повторила Кинари.
– Вы не посмеете. Вы должны отдавать себе отчет, чем это грозит вам и всему вашему семейству.
Это был блеф. В данных обстоятельствах это ничем им не грозило, и они это прекрасно понимали. Заргон-Турэн мягко поднялся с кресла, снова до боли напомнив ей Вайгара, и направился к столику. Кинари поняла, что все кончено. В любом случае она не сможет с ними справиться, тем более теперь, когда находится у них в доме. И даже не вспомнила про Дагу, свою телохранительницу, заменившую ей покойного Флора.
Дагу, которую она привела в божеский вид, удалив с ее лица огромную волосатую родинку (правда, с заостренными ушками Кинари ничего не смогла сделать, Даге по-прежнему приходилось их прятать), а Вайгар замаскировал ее сущность так, что даже Лары не могли ее видеть. Ну, разве что пара-тройка самых сильных, но они уже такого насмотрелись, что оборотизм Даги вряд ли смог бы их заинтересовать и, в любом случае, распространяться о нем они бы не стали. В первый раз за всю свою сознательную жизнь Дага вздохнула с облегчением, уверенная, что никто не сможет причинить ей зла. Правда, в данный момент, зло собирались причинить ее хозяйке, и Дага вспыхнула со всей силой своей взрывоопасной крови, влитой в нее поколениями огненных предков.
В зале неожиданно стало жарко. Дага каким-то незаметным движением мягко перетекла из-за спины Кинари и встала между столиком и слегка удивленным Заргон-Турэном. Воздух около нее дрожал и вибрировал, как возле настоящего живого огня, а с кончиков пальцев уже начинало стекать жидкое пламя. Она подняла руки и сделала пальцами нечто вроде щелчка, похожим на те, которыми дети обычно награждают друг друга в играх. Только в данном случае все получилось не так безобидно. Капли жидкого пламени разлетелись от нее по всей комнате, и там, где они приземлились, сразу же вспыхнул огонь. Заргон-Турэна при этом спасла только кровь Турэнов, так как именно она заставила его отскочить за мгновение до того, как светящиеся капли упали на то место, где он стоял. Ярость Даги была настолько велика, что пламя, упавшее на пол, сразу же прожигало в нем весьма заметные дыры, а некоторые из Заргонов, громко матерясь и мигом утратив всю свою невозмутимость, сбивали пламя со своей одежды. Началась неразбериха, и Кинари, задыхаясь от жара, исходившего от Даги, нырнула ей за спину и схватила кольцо. Но надеть его, к сожалению, не успела, так как опомнившийся Заргон-Турэн налетел на нее, как коршун на куропатку. Сбил ее с ног, и они, упав, покатились по полу. Кинари дралась, как сумасшедшая. Один раз ей чуть было не удалось уронить на него шкаф (о том, что эта громадина погребет под собой и ее, она в тот момент не думала), но он был просто намного сильнее, учитывая то, что защиты у нее не было никакой. Он подмял ее под себя и, безжалостно вывернув ей руку, вытряхнул из ее ладони кольцо. Потом перебросил через плечо и потащил, отбивающуюся и визжащую, как обычная девка, госпожу Кинари наверх, на второй этаж дворца Заргонов. Слуги, напуганные шумом и криками, доносившимися снизу, бежали им навстречу, но, завидев своего очень злого господина с брыкающейся ношей на плече, шарахались от него в разные стороны, забегая в открытые двери или просто прижимаясь к стенам.
Наконец, он остановился, ногой открыл одну из дверей и швырнул туда госпожу Кинари так, что она кубарем покатилась по комнате. Потом молча запер за собой дверь и ушел. Кинари осталась одна. Что там происходило с Дагой, она не знала, пока спустя некоторое время ее телохранительницу не принесли в эту же комнату и не бросили под ноги хозяйке, как безжизненный сверток. Уже пришедшая в себя, но плачущая без остановки Кинари, дрожащими руками развернула сверток и, сквозь застилающую глаза пелену, увидела, что ее телохранительница, слава пресветлым богам, жива, хоть и пострадала очень сильно. Ее тело местами обгорело, обе руки были сломаны, а спина глубоко порезана, но это все были мелочи по сравнению с тем, что она находилась под мощным заклятием и совершенно не реагировала на происходящее. Кинари перетащила Дагу на кровать и выругалась, как сапожник, чего никогда себе раньше не позволяла. Теперь, чтобы привести Дагу в приличное состояние, ей предстояло разрядить на это дело все оставшиеся амулеты, и у них не оставалось вообще ничего. Даже самого призрачного шанса. Но дать умереть Даге после того, как она пообещала Флору оберегать его сестру, было еще хуже, и Кинари немедленно приступила к лечению.
Хвала богам, Дага скоро пришла в себя, хотя Кинари пришлось очень потрудиться, и она была после этого, как выжатый лимон. Впрочем, сама Дага была не лучше, потому заклятия целой кучи Заргонов снять с нее Кинари было не под силу. Хорошо было уже то, что Дага просто реагировала на нее и делала то, что Кинари ей велела. Правда, на данный момент кроме команды "спать" Кинари ничего приказать была не в состоянии, только проверила последним усилием, смогла ли Дага глубоко заснуть, и тут же отключилась сама. Нервы, знаете ли, могут не выдержать даже у железной госпожи Кинари.
Проснулась она поздно утром совершенно разбитая, несмотря на то, что проспала так долго, и сразу же вспомнила все, что произошло накануне. Дага еще не просыпалась, и Кинари отправилась в ванную, решив не будить свою телохранительницу.
Пролежав довольно продолжительное время в теплой воде, а, после, подставив свое расслабленное тело под упругие прохладные струи, бьющие откуда-то сверху, Кинари наконец-то обрела утраченное душевное равновесие и способность думать. Возможно, все еще не так плохо, как кажется. То, что она потеряла связь с Вайгаром, когда сняла кольцо и открылась для заклятий Заргонов, это конечно, ужасно, но Кинари очень надеялась на то, что эта потеря связи его, по меньшей мере, насторожит. А так как его можно было смело обвинить в чем угодно, кроме глупости, то, скорее всего, он решит разобраться во всем лично и скоро будет здесь, в Нарге. Только бы переговоры по ее поводу заняли как можно больше времени, чтобы он успел что-нибудь придумать! Впрочем, здесь она сможет ему помочь. Кинари даже улыбнулась, представив себе все палки, которые она в состоянии засунуть в колеса Заргонам.