НЕРХАШ
Шрифт:
К сожалению, она просчиталась. Как бы быстро Лары не запрягали своих драконов, Заргон Первый и пока Единственный делал это намного быстрее.
Уже к вечеру этого дня в дверь ее роскошных, действительно королевских апартаментов раздался осторожный стук. Время уже подходило к ужину, и Кинари ничуть это не удивило. Она ожидала увидеть служанок, которые днем приносили им обед, но это оказались не совсем те служанки. Несколько хорошо вышколенных горничных осторожно внесли на вытянутых руках ее самые любимые вечерние платья самых разных оттенков синего и голубого цветов. Все платья были выглажены и приготовлены к выходу. А следом за служанками вошел дворецкий чрезвычайно благообразно вида, неся одну из ее шкатулок с драгоценностями. Кинари сильно подозревала, что там тоже находятся именно те побрякушки, которые ей больше всего нравились, и ее медленно начала захлестывать волна бешенства. Значит, Тенги сдали ее Заргонам! Ее собственная семья продала ее, как самого распоследнего длорка, хотя должна была защищать и отстаивать ее интересы. А в эти самые интересы ну просто никак не мог входить брак с выродком, и Кинари не могла сейчас от души не запрезирать свою семью, которая сознательно шла на такое унижение собственного достоинства. Она готова была простить им все, что угодно: их торгашество, их упрямство, не позволяющее им видеть дальше своего носа, их нелегкие характеры, но это она была простить не в состоянии. Ни один уважающий себя гайр никогда не отдаст свою дочь за выродка, какие бы блага это ему не сулило. Просто потому, что точно знает, какие от этого брака могут родиться дети. И родятся с вероятностью в 99,99%.
Кинари стояла посреди гостиной, напряженная, как струна, с высоко поднятой головой, и холодно смотрела на слуг, выстроившихся в шеренгу в нескольких шагах от нее. Но гости еще не закончились. В дверь медленно и с достоинством вошли несколько Заргонов, и это были не те Заргоны, с которыми она так душевно пообщалась накануне. Это была та самая тяжелая артиллерия, которая не позволила ей склонить королеву на свою сторону. Самые опытные и сильные гайры дома Заргон стояли сейчас перед ней, и она отчетливо понимала, что для них ее хлипкая защита, которую она так старательно восстанавливала со вчерашнего дня не более чем легкий сквозняк. То есть, неудобство они от нее испытают примерно такое же. И, тем не менее, к ее удивлению, они вдруг одновременно склонились перед ней в глубоких придворных поклонах, которыми в Нарге традиционно приветствовали королеву. И вот тут Кинари поняла, что дело действительно плохо.
– Что за маскарад вы изволите здесь разыгрывать, достопочтенные господа Заргоны?
– Многолетняя придворная выучка не подвела, голос Кинари не дрогнул, и едкая ирония прозвучала в нем весьма ощутимо.
Они все, как по команде выпрямились, не потеряв при этом ни грамма достоинства и абсолютно проигнорировав ее иронию, которая даже ей самой показалась в эту минуту детской выходкой.
Один из них, Заргон-Вьор, ее дальний родственник, Кинари его очень хорошо знала, сделал шаг вперед и протянул ей одну бумагу из целой стопки, которая была у него в руках.
– Это документ о вашем разводе с господином Вайгаром Лар-Турэном.
– И никакого намека на приветствие.
Глаза у Кинари медленно начали округляться, но она сразу же взяла себя в руки.
– И на каком основании?
– Поинтересовалась она. Разводы на Нерхаше всегда были чем-то из ряда вон выходящим.
– На основании фиктивности вашего брака.
– То есть?
– Не поняла Кинари.
– А наша дочь? Она тоже, по-вашему, фикция?
– Ваша дочь - это выполнение закона о детях. А ваш брак никогда не имел места быть. Вы с вашим так называемым мужем всегда жили врозь и почти не встречались друг с другом.
– Так.
– Сказала Кинари. Заргон-Вьор по-прежнему протягивал ей бумагу, но она не делала никаких попыток взять ее.
– Я не признаю этого развода. Я требую, чтобы сюда вызвали моего мужа и обсудили с ним этот вопрос. Я уверена, что он полностью согласится с моим мнением по этому поводу. Вы не имеете права решать за него то, что касается лично его.
– Ваша добропорядочность, госпожа Кинари, очень похвальна и широко известна. Но боюсь, что буду вынужден огорчить вас. Мы имеем все права, чтобы решать подобные вопросы.
– И с каких это пор?
– Со вчерашнего дня. Вы, вероятно, не в курсе, но вчера вечером в Нарге произошли кое-какие изменения. С прискорбием вынужден вам сообщить, что наша старая королева Намини скончалась.
– Что?
– Воскликнула Кинари. Все, конец Нарге!
– стремительно пронеслось у нее в голове.
– Мы все скорбим вместе с вами, поверьте. Она ведь была вашей подругой, не так ли? К сожалению, все ее наследники последовали за ней по причине весьма прозаической: они отравились грибами, которые были поданы за вчерашним ужином, и наши уважаемые соседи Тенги ничего не смогли с этим поделать. Их никто не винит, потому что, возможно, имел место злой умысел против Наргийской династии.
– Есть ли какие-нибудь следы?
– Боюсь опять огорчить вас, но следы явно ведут в Йасиар.
– Заргон-Вьор ухитрился выразить на своем лице довольно правдоподобное сожаление.
– Конечно, прямых доказательств у нас нет, но…
– И кто теперь находится у власти?
– Голос Кинари был практически безжизнен.
– О, у нас большие перемены! Основана вторая гайровская династия на Нерхаше!
– Короче, господин Савайр, вы не на приеме!
– Почти грубо оборвала его Кинари. Ей уже было почти все равно. Она догадывалась сама, но хотела услышать это от него.
– Я думаю, что это не вызовет вашего неудовольствия. Это один из самых талантливых гайров нашего дома Дайор Заргон-Дешэ, женатый на вашей двоюродной сестре Ранити Тенг-Турэн.
Ну, разумеется, кто же еще? И следующим шагом будет, конечно же…
– А теперь позвольте вам вручить еще одну бумагу!
– Строго говоря, он еще не вручил предыдущую бумагу, но это его почти не смутило. Он вытащил из стопки еще одну, и Кинари, мельком кинувшей на этот документ насмешливый взгляд, сразу стало ясно, что писали ее очень старательно. Даже со стороны было видно, что она вся разрисована гербами, не говоря уж о том, что просто до безобразия увешана печатями. Почти как глупая гайре на королевском балу, которая навешала на себя все свои фамильные драгоценности.
– Это документ о присвоении вам княжеского титула.
Кинари стало и смешно и грустно одновременно. На ее глазах рушился с детства знакомый мир, в котором гайры никогда не имели никаких титулов, кроме имени семьи и своих собственных таланта и силы. Только это позволяло им занимать в обществе достойное их место. Теперь все будет по-другому.
– А это документ о даровании вам земель на южной границе с Ценетой, вам будет очень удобно осуществлять управление этими землями из столицы.
– Господин Савайр не счел нужным уточнить, из какой именно столицы, для него ответ на этот вопрос был само собой разумеющимся, и Кинари вдруг показалось нелепым возражать ему. Они все сейчас пытаются поймать рыбоида в мутной воде, и голоса разума просто не услышат. Для них будет даже очень выгодно, если она не сможет родить Заргону ни одного нормального ребенка. Тогда они попросту посадят на трон Ценеты одного из детей ее двоюродной сестры Ранити, и все будут довольны. Кроме них с Вайгаром. При мысли о Вайгаре Кинари снова захотелось расплакаться, как девчонке. Господин Савайр почувствовал изменение в ее настроении, и решил ее утешить.
– Ну же, улыбнитесь, госпожа Кинари! Никогда еще ни одной гайре не оказывалось столько почестей, сколько вам!
– Да, особенно вчера.
– Напомнила ему Кинари и с удовольствием отметила, что ей, кажется, удалось его смутить.
– Но, дорогая, - деланно засмеялся он, - вы должны признать, что вчера вели себя немного неразумно! Особенно ваша служанка. Видели бы вы сейчас нашу гостиную! Уверяю вас, мы почти разорились на ремонте!
– Ничего, почему-то мне кажется, что вы это переживете! А вот я не знаю, переживу я такое оскорбление, или нет.
– Казалось, что от голоса Кинари вся гостиная покрылась ледяной коркой.
– Я требую, что мне немедленно вернули мое кольцо, сняли заклятия с моей служанки и предоставили нам возможность уйти на все четыре стороны!