Нерон
Шрифт:
Принципиальным образом проблему рабства Сенека затронул также и в трактате «О благодеяниях», написанном уже в конце жизни. Там он в одном месте размышляет, может ли раб быть благодетелем своего господина? Некоторые возражали на это. Доказывали, что: «Раб не способен стать кредитором своего господина, даже если ссудит его своими собственными деньгами. Это правда, что он ежедневно оказывает услуги своему хозяину, сопровождая его в путешествиях, пользуя его во время болезни, обрабатывая для него землю. Но это всего лишь служба, не благодеяние. Об этом последнем можно говорить тогда, если кто-то окажет услугу, кто мог бы ее и не оказать. А раб не имеет права отказать. Он не может похвастаться, что сделал что-то, ибо не мог этого не сделать!»
Сенека
Философ резюмировал: «Ошибается тот, кто считает, что рабство пронизывает всего человека насквозь. Человеческая плоть послушна владельцам и принадлежит им, но разум всегда сохраняет полную свободу. Бренное тело можно продать и купить, но дух неподвластен неволе. И все, что не связано с духом, свободно. Господин не может только приказывать, раб же не все обязан выполнять. Он может, например, отказаться от чего-то, что угрожало бы безопасности страны либо вело к преступлению. Существуют также некие вещи, в которых господин не может отказать рабу, например пища и одежда. Никто не называет этого благодеянием. Однако если господин позаботится о воспитании слуги, если обучит его, то это — благодеяние. Точно так же и раб: он тоже способен совершить нечто, выходящее за рамки предписания и обязанности. Сколько примеров можно здесь привести!
Мы все состоим из одних и тех же элементов, одинаково произошли и на свет. Никто не выглядит более благородно в сравнении с другим, разве что он умнее и находчивее. Все мы рождаемся на одном и том же свете».
Но тот же Сенека вынужден был признаться в ( другом месте: ненависть рабов погубила столько же господ, сколько и гнев властителей. А сколько преступлений и проступков совершают слуги! Обкрадывают своих господ, доносят, убивают, отравляют, покидают!
И потому, вопреки своим возвышенным взглядам, он не голосовал против постановления, не выступил против казни рабов Педания. Реальности жизни и политики часто вынуждают отказываться от идеалов доктрины.
Милосердие Нерона
Знатные господа были довольны. Их интересы полностью удовлетворялись. Но и у простого римского люда были поводы радоваться от всего сердца.
Сразу же с началом 57 года император торжественно открыл новый, громадный амфитеатр. По-гречески слово «амфитеатр» означает «вокруг зрелища»: в этом сооружении места для зрителей располагались не полукругом, но опоясывали овал арены со всех сторон. Первый настоящий амфитеатр в Риме построил Цезарь в 46 году до нашей эры. Через 17 лет усилиями Статилия Тавра был возведен небольшой, но каменный амфитеатр. Сооружение Нерона, выполненное из дерева, возвели в один год. Весь Рим восхищался толщиной и высотой массивных брусьев и стволов, которые использовали при строительстве. Оборудовали амфитеатр великолепно, не забыли даже о голубом навесе, который натягивали над головами зрителей, чтобы предохранить их от палящих лучей солнца.
В амфитеатрах происходили бои гладиаторов, единоборство их с дикими животными, демонстрировали сражения. Нерон обставил открытие амфитеатра весьма торжественно, устроив зрелище, какого еще не видел Рим. Сначала арену заполнила вода, в которой плескались различные морские твари. Потом на это искусственное озеро выплыли корабли «персов» и «афинцев», начавшие настоящий морской бой. Вслед за тем воду быстро спустили и на сухом песке арены началась битва. Сражающимися были смертники из числа гладиаторов и рабов. Кровь лилась ручьями, но благосклонность императора даровала жизнь всем, даже преступникам.
Еще одна причина для радости простого
Но не только римские граждане и жители столицы пользовались доброжелательностью Нерона. Именно в это время появился императорский эдикт, крайне важный для обитателей провинций. Нерон запрещал наместникам устраивать какие-либо игры. По обыкновению, эти игры производились за счет люда, подчиненного воле наместника, то есть это была особая форма вымогательства. Нужно отметить, что к таким злоупотреблявшим властью Нерон и его советники применяли суровые меры. Перед сенатом предстало в эти месяцы несколько наместников, обвиненных в лихоимстве.
Одним из них был Коссуциан Капитон, недавний наместник Киликии в Малой Азии. Ровно десять лет назад, когда при Клавдии в сенате рассматривался проект об отмене адвокатских гонораров, двое крайне резко выступили против этого: Коссуциан и Суиллий. Они возражали потому, что сами нажили состояние на грязных адвокатских и судебных махинациях. Несмотря на это, проект, поддержанный большинством сенаторов, был утвержден, и сразу же в начале царствования Нерона, как мы помним, это решение еще более ужесточили. В сенате все были настроены по отношению к Коссуциану по меньшей мере недоброжелательно. Вымогательства и злоупотребления, какие он допустил в Киликии, были явными и возмутительными, обвинители же, хорошо чувствуя атмосферу, смело атаковали. Делегаты провинции нашли влиятельного защитника своего дела в лице Тразея Пэта. Этот бывший консул обладал большим авторитетом как человек безупречной честности. Коссуциана, ненавидимою издавна доносчика и посредника в самых грязных делах, сенаторы единодушно осудили. Из сената он был удален.
Если, однако, наместник, пусть явно виновный, был лицом более влиятельным, чем Коссуциан, дело могло приобрести неожиданный оборот. Это обнаружилось на примере Эприя Марцелла. Его обвинили почти одновременно с Коссуцианом в лихоимствах, совершенных в Ликии. Доказательства были убедительными, а Тразея, сторонник беспощадного правосудия, вновь бросил на весы свой авторитет. Несмотря на это, от Марцелла отвели все обвинения. Более того, его обвинителей отправили в изгнание как гнусных клеветников!
Такой поворот нетрудно было предугадать. Марцелл действительно являлся персоной значительной. Он родился в бедняцкой семье в Капуе. Благодаря собственным усилиям и незаурядным способностям он сколотил огромное состояние и получил высокие государственные должности. Считали, что его богатство достигает почти трёхсот миллионов! Должность претора он исполнял еще при Клавдии, правда, всего лишь один день, вследствие довольно зловещих обстоятельств. Клавдий тогда, 29 декабря 49 года, лишил преторской должности Юния Силана, бывшего жениха своей дочери Октавии, сделал он это в результате интриг Агриппины и Вителлия. Однако должность претора, хотя бы и однодневная, позволила Марцеллу позже стать наместником Ликии. Путем совершенных там мздоимств и злоупотреблений он увеличил свое состояние и без труда смог подкупить многих судей-сенаторов. Впрочем, и без того у него были чрезвычайно широкие знакомства среди очень влиятельных лиц. И что еще немаловажно: он славился как один из лучших римских ораторов. Не удивительно, что большинство сенаторов голосовало за оправдание Марцелла!
Однако сам факт привлечения к ответственности человека столь влиятельного доказывал, что император и его советники не собираются оставлять жителей провинции на произвол наместников. Знаменательно также и то, что разбирательства дел Коссуциана, Марцелла и других им подобных проводились публично перед сенатом, а не скрытно, в личных апартаментах императорского дворца. Это укрепляло веру в значение программных девизов нынешнего правительства: законность, открытость политической жизни, сотрудничество с сенатом, милосердие для всех.