Нерушимый 9
Шрифт:
Последний тур чемпионата, как обычно, игрался в один день и в одно время, чтобы никто и никому, и ничего. У нас была игра с «Даугавой». Но — дома. Это хорошо, что дома. И хорошо, что с «Дауговой», а не с каким-нибудь ЦСКА.
— Посмотрите на трибуны: весь город пришел за вас болеть! Даже старухи! Сегодня вы должны дать людям праздник. Праздник и память надолго, чтобы потом детям и внукам рассказывали, что были на такой игре!
— Должны? — вскинул брови Круминьш.
— Обязаны! — выкрикнул Димидко. — Вы для кого играете, в конце концов? Вот —
— Да ладно, сделаем! Это же «Даугава», а не «Жальгирис»!
— Вспомнили, да? Такой позор, такой позор… Как домой возвращались и глаза прятали…
— Так они Саню сломали! — возразил Жека.
— А команда — на что? Вы обязаны были за него десять голов забить! Так что нечего тут. Сегодня я вам тактику не рассказываю. Сегодня мы играем не по сопернику — мы играем от себя. Дома, при своих — как умеем.
Вообще-то меня тогда не поломали. Так, выбили плечо. Противно и больно. За неделю усилиями Рины вполне восстановился, но это чувство — все, конец футболу — помнил и побаивался снова такое ощутить. Хотя, конечно, «Даугава» — не «Жальгирис». Должны нормально сыграть. Обязаны.
Отличная погода, зеленый газон, полные трибуны — что еще надо для хорошего футбола?
И мы побежали выигрывать под рев и вой толпы.
И тут же получили мяч в свои ворота.
Кто виноват? Я ли, не так резко поднявший руку, все подспудно ожидавший боли в суставе? Боли не было — это просто психика, но мог и тормознуть, да.
Или провалилась полузащита, в полном составе побежавшая одной левой выигрывать у рижан?
Или защитники не поверили своим глазам, когда на них вывалилась в полном составе тройка нападающих «Даугавы»? Ступили малость. На мгновение позже начали движение. Вот и не успели…
Свист на трибунах. Стыд и позор! На первой минуте! Дома! 0:1.
Димидко на бровке руки вверх поднял, кулаки сжал…
— Собрались! — крикнул я своим. — Собрались! Надо выигрывать!
Собрались.
Розыгрыш с центра поля. Мяч отдали назад. Опорник откинул мне между двумя защитниками. А я, не останавливая мяча, на встречном ударе, сильно и далеко подал его направо. Не налево, не Микробу. Его уже выучили, его специально держали. И глаза горели у рижан — как будто на последний бой вышли, и от игры зависит для них что-то. А может, и зависит? Может, что обещано?
Микроб под прессингом, делал рывки, отвлекал. А мяч долетел направо, Бурак подхватил его — и сразу в центр. Рябов принял, скинул Самату. Самат сделал два шага, замахнулся — перед ним попадали на газон сразу два защитника, преграждая путь мячу. И он тогда, вполне логично и не раз сыгранное — налево. Налево вперед, чуть не к угловому флажку.
А тут такое дело: раз мяч справа, так от Микроба лишний прессингующий отлепился и побежал своим помогать. Ну Микроб и припустился по бровке. Рижане, наверное подумали: «Ну и пусть бегает. Без мяча же, чего силы тратить». А вот — уже и с мячом. Правда чуть не в углу поля — неудобно. И каким-то хитрым финтом, стоя спиной, упираясь, Федор поднял мяч и вторым ударом — через себя. Будто в голове у него компьютер наведения. Точно на голову Рябову, который как раз вошел в штрафную. А тот не подставил голову, не кивнул… Он ударил. Как ногой бьют. Бух! Заколотил! И мяч в воротах.
1:1! Вот это уже хорошо.
Антон побежал, головой тряся. Крепко ему досталось. Но показал, что в игре, что все нормально.
На трибунах стали потихоньку покрикивать насчет «Титан» — чем-пи-он!'.
И тут мы опять пропустили.
Вот здесь виноват был я — это железно. Дальний удар — это мое! Поскользнулся, словно кто-то невидимый поставил подножку. Твою мать!
Тысячи людей смотрели на меня и думали: «Ну как же так?! Нерушимый — дырка!»
— Ну? — спросил набежавший Круминьш.
— Моя пенка, — скрипнув зубами, ответил я. — Больше не будет.
И тренеру показал, что осознал, каюсь, мол, чистая случайность — Димидко покачал головой и чиркнул себя по горлу. И что, «лучшего» включать? Но завтра большая пресс-конференция в Москве, вручение где железно надо быть. А если жёстко накроет? Нет, обойдусь своими силами. Так, Саня, сосредоточиться!
Сэм добежал ко мне, спросил тревожно:
— Что, рука?
— Да нет! Просто скиксил. Моя плюха. Забей, а!
Он побежал обратно… И забил!
Как уже не раз забивал — издали, из-за линии штрафной, мощным ударом в верхний угол ворот. Почти без перепаса: разыграли с центра поля, второй пас — и удар. Ударище! 2:2.
Я попрыгал в воротах, чтобы Самат заметил, прижал руку к сердцу, красиво поклонился, а он отмахнулся — не за что, не за что. Играть надо!
Но вообще как-то не так игра пошла. Совсем не так. Мы все время отыгрывались и ни разу не могли выйти вперед и упереться. Если бы еще один гол был — встали бы автобусом в штрафной, и все. Но нет этого гола.
Но вот пенальти я не ждал. Никак не ждал.
Отличился наш Круминьш, настропаленный за все прочие уклонения и мягкость в игре со «своими». В этот раз поставил он ногу сверхжестко. Да только опоздал — мяч уже прокатился. И нога — в ногу. Тут чисто. Тут даже не поспорить с судьей. И с трибун про судейство пока ни слова плохого не прозвучало. Все видели.
Прибалт побежал к кромке поля, к тренеру. Тот вызверился: играть, играть! Дезертировать вздумал? Погнал обратно.
А мяч уже на точке. Нападающий хотел обмануть: сымитировать удар в правую «девятку», а пробить низом по центру и левее.
Разбег. Сильнейший удар… Я дернулся вверх, прыгая туда, куда летел мяч. Я даже принял на ладони. Но удар был такой, что просто пробил.
Тьфу! Распластавшись на газоне, я закрыл лицо руками. Мог бы спасти? Вряд ли даже с «лучшим». Но как это объяснить воющим болельщикам, которые обратили все негодование на меня? Дураки, лучше поддержите!
2:3. Снова догонять. А надо-то, надо — выигрывать!
Сняв перчатки, я подул на ладони, показал всем, что отбил, что просто — огонь. Снова встал в рамку…