Нерушимый

Ратманов Денис

Я представил себя, эдакого бомжа, окруженного журналистами, и выругался. Мент понял мою злость по-своему, похлопал по плечу и сказал с придыханием:

– О тебе теперь в газете напишут. По телеку покажут. Хорошо же! Конечно, если нечего скрывать. – Он подмигнул. – Я за одеждой для тебя.

Пока его не было, я набросился на колбасу. Откусил, прислушался к ощущениям и… зажмурился от удовольствия. Докторская! Едал я и получше, но накатила ностальгия – вкус был тот же, что в детстве. Сыр тоже удивил, это был очень приличный

пармезан или нечто похожее. Я покрутил в руках треугольник кефира и зубами оторвал верхушку. Выпил почти залпом.

Однозначно, жизнь налаживается. Теперь они просто обязаны меня отсюда выпустить.

Вскоре вернулся Гаврилов с Тыриным, капитан протянул мне черные брюки, я поискал взглядом, где можно переодеться, и плюнул. Они меня голиком видели, вот же проклятая зажатость! Брюки оказались коротки. Менты переглянулись, и Тырин сказал:

– Сойдет. По пояс будет фотографироваться. А футболка пусть эта остается.

– Ему бы причесаться, тащ капитан, – проблеял Гаврилов, но тот махнул рукой и обратился ко мне:

– Ну что, Александр, готов?

Я кивнул, пятерней пригладил жесткие непослушные волосы.

– А откуда вы знаете мое имя… как?

– Идем. Товарищ майор потом расскажет. А зовут тебя, короче говоря, Александр Нерушимый.

По базе пробили? Но это невозможно, я только появился в этом мире. Или божество позаботилось и создало мне прошлое?

Мы поднялись на второй этаж, Тырин постучал в дверь с табличкой «Начальник отделения», и мы вошли в кабинет, где на стене висел все тот же неведомый вождь.

Мои мысли, расстрелянные щелкающими фотоаппаратами, разбежались тараканами по закоулкам разума. Я инстинктивно прикрыл глаза, ожидая вспышки, но их не последовало.

За лаковым столом сидела женщина-майорша, вырванная из лап террористов. Крашеная блондинка с туго собранным пучком волос. Лицо грубоватое, но не без изюминки. Чуть раскосые глаза, взгляд с поволокой, упрямо поджатые ярко накрашенные губы. На вид – лет сорок. Вряд ли старше – кожа на чуть приоткрытой груди и шее выглядела молодой, лицо было хоть и слегка поплывшим, но без пигментных пятен и морщин.

Она начальник отделения?!

Видимо, она уже многое рассказала репортерам, а их было четверо: пожилая женщина, похожая на сушеную тарань, рыженькая толстуха, бойкая шатенка лет тридцати и мужчина с седыми усиками, в клетчатых брюках и таком же жилете. Они загомонили, протягивая ко мне микрофоны. Майорша хлопнула по столу и гаркнула:

– По очереди, пожалуйста.

Моя спина одеревенела, я замер под прицелом фотоаппаратов, вспоминая первый свой стендап. Тогда казалось, что каждое слово звучит фальшиво.

– Скажите, Александр, а вы правда ничего не помните? – пошла в атаку шатенка, стараясь подобраться ко мне поближе.

– Ничего. Я свое имя узнал только что. По… – Тьфу ты, чуть не ляпнул «полицейские»! – Милиционеры сказали.

– Если

так, как же вы смогли… обезвредить преступника? – спросила она делано озабоченно, а добавила уже обвиняюще: – Вы не должны помнить, что умеете стрелять!

– Наверное, это мышечная память, – ответил я, понемногу набираясь смелости. – Я не был уверен, что у меня получится, все как-то само собой произошло. Растерялся, а дальше руки уже сами все сделали.

– Выстрел, надо сказать, был мастерский, – подала голос спасенная майорша. – Интересно, откуда такие навыки?

– Не помню, – пожал я плечами, виновато улыбаясь.

– Наверное, вы мастер спорта по стрельбе? – спросила старуха-тарань. – Каждому бы так теряться! Так растерялись, юноша, что матерого рецидивиста одним выстрелом уложили!

Она это так сказала, словно тот был кабаном или лосем, а не человеком. Какая разница, матерый он или нет? Никто не бессмертен.

– Не помню, – повторил я. – Просто услышал, как те два преступника говорили, что заложницу в любом случае убьют, и решил выполнить свой долг. Может, мне просто повезло.

– Похвально! – произнес мужчина. – Это героический поступок! Мы все надеемся, что память к вам вернется.

Расспрашивали они меня недолго. Еще по разу сфотографировали, и Гаврилов проводил меня в камеру, говоря:

– Потерпи немного.

– Откуда вы узнали мое имя? – спросил я.

– Документы нашли, – бросил он, уходя.

«Немного» растянулось на несколько часов. Наверное, на место ЧП слетелось начальство всех мастей, а значит, нужно запастись терпением. После еды начало клонить в сон, я прилег на лавку, и меня сморило. Сон снился благостный: море, песчаный берег, лето. Я, Алена и наш сын, которому лет пять.

Но досмотреть сон не дали, меня вероломно растолкал капитан Тырин. Надо же, сам явился!

– Товарищ майор хочет с тобой поговорить. Но прежде придется вернуть мне штаны.

– И не стыдно жалеть для героя жалкие ношеные штаны? – пожурил его я, переодеваясь в спортивный костюм.

Мои слова не смутили капитана Тырина. Он забрал брюки и отрезал:

– Они тебе все равно коротки!

После чего повел меня на выход, а затем – на второй этаж, где пару часов назад я встречался с журналистами. Начальствующая особа, товарищ майор, смотрела в экран монитора, щелкая мышкой.

Когда я вошел, уставилась пристально. Решив не играть в гляделки, я отвернулся и уселся в кресло напротив рабочего стола.

– Еще раз добрый вечер, товарищ майор!

– Добрый, добрый… – задумчиво произнесла она. – Меня зовут Ирина Тимуровна Джабарова. И я очень благодарна тебе за решительность. А вот как мне тебя звать, парень? Докладывали, что ты даже имени своего не помнишь?

Чего она хочет добиться? Выяснили же имя.

– Ваши люди вернули мне немного памяти. А еще я сам вспомнил, что мне восемнадцать лет.