Нешелковый путь. Автостопом на край Земли и путешествие на вершины России, Армении и Ирана
Шрифт:
«Руки мерзли, тачки не катились. Порода, даже взорванная, тут же смерзалась снова, и брать ее нужно ломами и кирками. Выработки падали, как и на других участках. А хлеб получали строго по выработке. “Дай кубы, получай хлеб!” Падали силы… <…> А ночью, во тьме, когда все уже уйдут и не останется больше живых на трассе, приедут широкие сани, запряженные лошадьми, и увезут навалом всех, кто не смог уйти», – пишет заключенный и строитель Беломорканала Дмитрий Витковский [15] .
15
Витковский Д. П. Беломорканал: Полжизни / Витковский Д. / Журнал «Знамя». 1991.
Тяжелые
Человеческие потери не помешали устроить блестящую пиар-кампанию вокруг строительства и запуска ББК: в газетах писали о перековке лодырей трудом, а на запуск канала туда высадился писательский десант: 120 советских литераторов, инфлюенсеров того времени, включая знаменитостей – Алексея Толстого, Михаила Зощенко и Бориса Пильняка.
16
Земсков В. Н. Число умерших заключенных по отдельным лагерям в 1931–1940 гг: Заключенные в 1930-е годы: социально-демографические проблемы / Земсков В. / 1997.
17
Гнетнев К. / беседовала Фомина Е. / Беломорско-Балтийский канал / Информационное агентство Карелии «Республика». URL: https://rk.karelia.ru/special-projects/100-simvolov-karelii/belomorsko-baltijskij-kanal/.
Результатом стала коллективная книга 36 авторов о «перевоспитании заключенных» на Беломорканале под редакцией Максима Горького, заказанная государством в лице спецслужбы ОГПУ. Как и при строительстве самого ББК, книга о нем писалась «штурмом» – 600-страничный роман за полгода. Эта «выслуга» не спасла авторов от последующих арестов и расстрелов [18] .
Судьба Беломорканала тоже оказалась трагичной. При отступлении Красной армии в декабре 1941 года взорвали треть шлюзов ББК, чтобы удержать наступление финнов. После войны канал восстановили, но в условиях «рыночной экономики» он оказался невостребованным, не выдержал конкуренции с железной и автомобильной дорогами.
18
Громова Н. Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы. Из литературного быта конца 20–30-х годов / Громова Н. / 2006, 2016.
Загрузка канала упала почти в десять раз: если в последние годы Советского Союза по нему ежегодно перевозили 7 млн тонн грузов, то в 2001 году – всего 283,4 тыс. тонн, в 2002-м – 314,6 тыс. Везли в основном лес и стройматериалы [19] .
Через 15 лет чуда не произошло. В 2017-м грузооборот вообще обвалился до 163 тыс. тонн грузов, но к 2020 году восстановился до 341 тыс. [20] , [21] . «Канал сейчас практически не используется», – диагностировал в декабре 2021 года глава Республики Карелии Артур Парфенчиков [22] .
19
Чернов А. С. Оптимизация транспортных путей северных регионов России / Чернов А. / Вестник МГТУ. Т. 14. 2011. № 1. С. 69–73.
20
Беломорканал находит резервы развития / Морские вести России / 2018 – 14 июн. URL: http://www.morvesti.ru/analitika/1690/72020/?ysclid=ld5s8pe1rg836820125.
21
Новый импульс развития / Морские вести России / 2021 – 24 фев. URL: http://www.morvesti.ru/analitika/1690/88361/?ysclid=ld5sleby2x930938634.
22
Потаева К. Реконструкцию Беломорканала оценили в 100 млрд рублей / Потаева К. / Газета «Ведомости» / 2021 – 5 дек. – URL: https://www.vedomosti.ru/business/articles/2021/12/05/899066-rekonstruktsiyu-belomorkanala?ysclid=ld5qrm0oqc361876990.
Но в последние годы стали говорить о возрождении Беломорско-Балтийского канала. В Министерстве транспорта поддержали идею его реконструкции, чтобы тот стал частью транспортного коридора, связывающего арктические регионы России с центром страны. Для этого канал необходимо перестроить и расширить. Цена вопроса – 100 млрд рублей [23] . Стоит ли надеяться, что дорогостоящий инфраструктурный проект, забытый на десятилетия в мирное время, будет реализован теперь, в условиях СВО и дефицита ресурсов?
23
Потаева К. Реконструкцию Беломорканала оценили в 100 млрд рублей / Потаева К. / Газета «Ведомости» / 2021 – 5 дек. – URL: https://www.vedomosti.ru/business/articles/2021/12/05/899066-rekonstruktsiyu-belomorkanala?ysclid=ld5qrm0oqc361876990.
Говоришь, все изменится. Ждешь высокой звезды, что покажет путь. Как выйти из порочного круга, оказаться там, где начнешь процветать, как горный цветок, вбирая влагу в себя и лучи солнца. Говоришь о радужных берегах за тремя горизонтами, об изменениях, но не носишь их в себе, не становишься их двигателем.
Изменения требуют борьбы. Нужно выйти на ринг, обтянутый канатами. Вокруг – толпы людей, свет софитов слепит. В глазах – страх. Сердце колотит и трещит, как шпалы под колесами поезда.
Ты в ужасе. Ты глуп, глух и бездвижен. Ты ничто или почти уже ничто. Шипение в ушах, стук. Тебе придется драться. Иначе – побег. Бой или забвение… <…>
Ты в панике и бежишь к выходу.
– Трус! – кричат тебе вслед, и что-то внутри крошится и растрескивается в щепки, как лодка из дерева под ударом цунами.
Изменения требуют жертвы. Пожертвовать должен ты частью себя, той, что отмерла и более не пригодна для жизни и для борьбы. Ты еще несешь груз. Сбросить бы его, как ящерица сбрасывает хвост, чтобы выжить.
Утром мы премся на окраину Беломорска, выходим с берега на километровый каменный мол, с час шагаем по нему вглубь моря. По сторонам во льдах суетятся тюлени, игриво высовывая угольные морды и не спеша скрываться из виду.
Зимой в Приполярной Карелии действует то же правило, что и в высоких горах: к обеду прогулки прекращаются. Приступаем к эвакуации – арканим машину и начинаем двигаться на север, чтобы попутками успеть добраться до ближайшего города к темноте. Сегодня это Кандалакша.
Садимся в кабину к леснику. Он ищет друзей, заблудившихся на постновогодней рыбалке и несколько дней не выходящих на связь.
Спасатель с волнением вглядывается в белый горизонт, припадая подбородком к баранке, потряхиваясь на ледовых горках. Я спрашиваю, чем живут в Беломорске. Лесник, не отводя глаз от снежных полей, в холодной пустоте которых потерялись его товарищи, докладывает: работы в Беломорске почти нет – было училище, и то закрылось.
– Я в лесоохране работаю, браконьеров гоняем. А так народ в Питер съезжает – кто вахтой, кто насовсем.
Выскочив из 40-километрового тупика, выходим на обочину федералки Питер – Мурманск в поисках удачи. Ее здесь нет. Машины проносятся караванами и скрываются в дорожной дымке, а вместе с ними рассеиваются последние часы светлого времени суток…
До захода солнца – час. Начинаю нервничать. Постукиваю замерзшими пальцами в калошах по асфальту, выдыхаю клубы. Мы снова стоим на трассе и ждем авто. Планировали сегодня оказаться в Мурманской области, но до нее еще 300 километров. До темноты – час.