Несколько дней из жизни следователя (сборник)
Шрифт:
Каким образом следователю Петрушину пришла в голову эта идея и была ли она вполне осмысленной, для меня остается загадкой. Может быть, он увлекся биологией, может быть, где-то что-то читал и случайно воскресил в памяти — не знаю. Но это была одна из тех находок, которые делают криминалистику живой; развивающейся наукой. Короче говоря, Петрушин обнаружил на трупе личинки мух, запаковал их в полиэтиленовый пакет и стал думать, что с ними делать. Позвонил на кафедру энтомологии биофака МГУ, посоветовался с учеными, ведающими всякими разными насекомыми, и назначил судебно-энтомологическую
«1. Появление мух на трупе возможно только в дневные часы при температуре не ниже 14 °С.
2. После появления в квартире мухи могли отложить яйца в ближайшие полчаса, считая с момента появления.
3. В случае с исследованными видами мух, судя по температуре тех дней, личинки вышли из яиц через 4—6 часов после откладки.
4. Личинки, представленные на экспертизу, приобрели такой вид за шесть суток, т. е. для того, чтобы достичь такого возраста и размера при заданной температуре, им было необходимо время 6 суток».
Итак, теперь, чтобы узнать день смерти Ведниковой требовалось отнять от дня осмотра места происшествия шесть суток. Получалось 5 июля. Браво, Петрушин! Теперь, если установить, когда обычно завтракала Ведникова, можно узнать и час.
Возможности экспертиз огромные, но их надо уметь использовать. Грамотно поставить перед экспертом вопрос порой бывает неизмеримо труднее, чем на него ответить, потому что именно следователь ищет и оценивает возможности науки применительно к конкретному факту расследования.
Судебно-медицинская экспертиза волос, например, давно стала делом повседневной практики. По ним определяют пол человека, группу крови. Кажется, ничего большего от них не ожидают. Но однажды случилось так, что волос оказался единственным источником информации о подозреваемом лице и следователю было недостаточно тех данных, которые обычно получают в результате таких экспертиз. Он захотел большего. Волос оказался с корневой луковицей, и следователь решил попробовать назначить не судебно-медицинскую экспертизу, а генетическую. И вот приходит заключение: в клетках луковицы имеются ядра с У-хромосомой и двойной хромосомой в генетическом коде. К тому времени наука уже доказала, что подобная хромосома является аномальной и встречается лишь у 2—3 человек из десяти тысяч. Этим людям свойственны определенные признаки: сухопарое телосложение, сутулость, рост на 10—15 см выше роста родителей, агрессивность, пониженный интеллект. Дальнейшее было, как говорится, делом техники.
Дело № 23385.
В ресторане, как и всегда перед закрытием, было шумно и дымно. Гремела музыка. Люди за столиками старались перекричать друг друга, а оркестр старался перекричать людей. Солист с гитарой выводил высоким девичьим голосом слова популярной песни:
Как прекрасно все, что с нами было,
Как прекрасно все, что с нами будет!
Посетителям ресторана было весело и приятно. За столиком у стены сидели пьяные Усков и Веник. Усков был возбужден, раскраснелся, вспотел. Веник вел себя, как всегда, сдержанно и меланхолично.
—
Веник осоловело смотрел на Ускова, не понимая, чего от него хотят.
— Коблер-шампань! У-у-у, это же... это же... Коблер-шампань! — восторженно рассказывал Усков Венику. — Официант, коблера-шампаня! И чтоб быстро! Всем коблера-шампаня, всем! — он показал широким жестом на зал. — Подается со льдом в мадерной рюмке.
— В модерновой, — поправил Веник.
— В «мадерной» говорят, дурашка, — снисходительно объяснил Усков.
На кураж денежных клиентов официант отклинулся быстро и предупредительно:
— Сейчас сделаем.
В один момент он доставил на подносе два фужера, в которых содержалась странная многослойная смесь с яичным желтком на дне.
— Друг, спасибо, вот уважил, вот уважил! Aлoe любимое коблер-шампань...— Усков умильно смотрел то на фужер, то на официанта, затем достал из бокового кармана пиджака «красненькую» и припечатал ее к ладони официанта. — Это отдельно за коблер-шампань и за то, что человек ты хороший, хор-роший!
Официант с достоинством кивнул в знак согласия и благодарности.
— Веник, за наше с тобой счастье в личной жизни и... и... Успехи в работе. Поехали.
Звонко чокнулись. Усков, широко разинув рот, одним глотком пропустил в себя содержимое фужера. Веник недоверчиво, но с некоторым интересом осмотрел фужер, ухмыльнулся такому диву, чтобы желток в стакане, осторожно, интеллигентно отпил, а потом опрокинул все в рот, как и полагается, да так и застыл с полным ртом, а затем, нависнув над фужером, возвратил все выпитое вместе с яичным желтком обратно в сосуд.
— Желток не прошел, — добродушно объяснил он, передергивая плечами и намереваясь предпринять вторую попытку.
— Ну деревня, ну деревня! — засмеялся Усков. — Это же коблер-шампань, дурашка! Это же не сивуху мануфактурой занюхивать. Здесь тебе сразу с закусью дают: выпил — скушай
яичко, будь любезен. Это и есть культурная и красивая жизнь.
Веник потихоньку выплеснул под стол содержимое фужера, налил в него водки и выпил залпом.
— Ничего, Веник, привыкнешь. Я тоже не сразу... Красиво хочется жить, Веник, чтоб как коблер-шампань... Скитаемся собаками, ни кола ни двора. Смотри, как люди живут,— Усков оглядел зал. — А мы, Веник? Что мы хорошего видели? Деньги, Веник, надо тратить па хорошую, красивую жизнь. И не жалеть. И людям чтобы зла не делать, понял?
— Не-е, не делать! — горячо подтвердил Веник.
— Люди — хорошие, они нас не обижали, — в голосе Ускова зазвенела слеза.
— А... — заикнулся Веник.
— Про то забудь, то ошибка, зла не держи. Это плохо. Мы тоже ошибаемся. Что, думаешь, не ошибаемся?
— Ошибаемся, — честно подтвердил Веник.
— Вот видишь. Надо прощать. Мудрость жизни... прощать.— Усков стал пьяно заговариваться, сник, подремал немного с полузакрытыми глазами. Но снова встрепенулся, разлил по рюмкам. «Да я Алеша — косая сажень», — попробовал голос. «Да я Алеша...» — заблажил и нетвердо поднялся из-за стола. — Сейчас,— Усков в восторге потряс кулаком, — сейчас я... мы...