Несколько световых лет
Шрифт:
– Я Арран, – представился он и пожал руку Дэша.
– Очень приятно, – ответил тот. Юноша снова улыбнулся, глаза его засияли, и Арран почувствовал, как что-то кольнуло у него в груди. Ему не встречались прежде ребята, которые выглядели и улыбались, как Дэш.
– Откуда ты? – поинтересовалась Сула. Она старательно делала вид, что интересуется просто из вежливости, но в голосе ее звучала нескрываемая подозрительность.
– Из Эволина на Три, – жизнерадостно сообщил Дэш. – Я проходил на Шетире летную подготовку. На шетрианских пустошах есть летная школа, – он окинул взглядом всех собравшихся и, не дождавшись ответа, продолжил: – Тут не так загружено воздушное пространство.
Несколько ребят нервно переглянулись, а юноша с передатчиком, получив подтверждение своей правоты, довольно ухмыльнулся.
– Решил заработать себе преимущество? – спросила Сула.
Дэш робко улыбнулся, и на его щеках появились ямочки, при виде которых у Аррана перехватило дыхание.
– Не думаю, что у меня есть какое-то преимущество. Я провел там три недели, и, как ни старался научиться приземляться, мой инструктор каждый раз отбирал у меня управление. В жизни таких выражений не слышал!
Сула бросила на Аррана возмущенный взгляд, ища его поддержки, но он сделал вид, что ничего не заметил.
– Доброе утро, кадеты! – пробасил чей-то голос. Широкими шагами к ним приблизился седовласый худощавый мужчина, одетый в форму Флота Кватра, – тот самый офицер, с которым разговаривал Дэш. – Меня зовут сержант Понд, я преподаватель академии. Мне выпала честь сопровождать вас во время перелета на шаттле.
Арран выпрямился и вытянул руки по швам, краем глаза заметив, что многие кадеты последовали его примеру. Вот и все. С этого момента каждое их слово и действие будет подвергаться тщательной оценке. Через два года, когда они закончат обучение, лишь часть кадетов примут во Флот Кватра в качестве офицеров. По окончании первого года обучения всех, кто показал посредственные результаты в учебе и во время турнира, переведут на менее престижную программу обучения. Однако на кону не только будущее Аррана – будучи первыми кадетами с Шетира, именно они должны доказать, что заслуживают место как в академии, так и среди высших чинов Флота Кватра.
Сержант Понд повозился с приспособлением на своем запястье, и в воздухе повисла полупрозрачная голограмма с текстом оранжевого цвета. То был список их имен и фотографий.
– Так-так, ну-с, посмотрим, кто у нас тут… – начал Понд, проматывая список движением пальца, – кадет Трембо.
Сула сделала шаг вперед:
– Здесь.
Понд внимательно изучил ее лицо, сверив его с фотографией, затем отметил ее имя, и оно окрасилось в голубой цвет.
– Кадет Фэнг.
Невысокий широкоплечий парень поднял мускулистую руку:
– Здесь.
И снова Понд пристально вгляделся сначала в лицо кадета, а затем на голографическое изображение, удостоверяя его личность.
– Кадет Корбет.
Арран прочистил горло.
– Здесь, – сообщил он непривычно высоким голосом.
Понд даже не взглянул на голограмму, но с интересом рассматривал Аррана. Тот смущенно переминался с ноги на ногу, чувствуя, как от волнения у него скрутило живот. Неужели произошло недоразумение? Быть может, приглашение ему прислали по ошибке?
Понд продолжал оценивающе смотреть на него.
– Интересно… так вот он, тот самый парень с Шетира, который получил самый высокий балл на вступительном экзамене. Буду наблюдать за тобой, Корбет.
На лице Понда появилась улыбка, и волнение потихоньку улеглось, сменившись чувством, к которому он совсем не привык. Гордость. Но тут он вспыхнул, заметив, что остальные кадеты тоже уставились на него. Ему не хотелось, чтобы они считали его задавакой. Чтобы стать кадетом, одних только хороших отметок на экзамене недостаточно.
Понд прошелся по остальному списку, пропустив Дэша, который, видимо, прошел проверку ранее.
– Ну что же, кадеты, время отправляться. Следуйте за мной, – велел Понд.
Кадеты закинули на спины мешки со своими пожитками и вслед за Пондом направились через холл к двери, по бокам которой стояли две женщины в форме. Они отдали честь сержанту и посторонились, когда дверь с шипением отворилась.
– Сколько же ты набрал? – поинтересовалась Сула, поравнявшись с ним.
Арран огляделся и негромко сказал:
– Двести двадцать три.
Шепот кругом прекратился, и в воздухе повисла тишина.
– Двести двадцать три, – повторила она, помолчав. – Вот это да.
Спустя несколько минут Арран поместил свои вещи в отсек, располагавшийся под сиденьем, и изо всех сил старался без лишней возни закрепить ремни безопасности. Кабина шаттла была круглой, и кресла – их было около двадцати – располагались по периметру. Арран сел на первое попавшееся, спасаясь от шепота кадетов у себя за спиной.
Ремень не поддавался, и Арран едва подавил стон. Он пробовал снова и снова – без особого успеха, – размышляя, кто же первым заметит, что парень, набравший двести двадцать три балла на экзамене, не может справиться с ремнем безопасности.
Что-то мягко коснулось его руки.
– Нужно потянуть в другую сторону, – сказал Дэш, затягивая наплечные ремни и застегивая ремень на талии Аррана.
– Спасибо, – поблагодарил Арран. Несмотря на испытанное облегчение, он только еще больше покраснел.
– Да без проблем. – Дэш вернулся на свое сиденье и застегнул ремень одним ловким движением.
Из динамиков донесся негромкий звон, а затем механический женский голос сообщил:
– Здравствуйте и добро пожаловать на шаттл. Вас ждет межсистемный перелет на… назначение засекречено. – Несколько кадетов в радостном возбуждении переглянулись. – Приятного вам путешествия.
Арран улыбнулся, и волнение его постепенно утихло. Невзирая на страшный гул и тряску, от которой казалось, что все его органы перемешались внутри, он изо всех сил старался держать глаза открытыми во время взлета. Арран просто не мог пропустить мгновение, когда шаттл вырвется за пределы атмосферы Шетира и впервые в жизни унесет его с этой планеты.
Сквозь иллюминатор, расположенный напротив, он заметил, как тают очертания покрытого снегом Хаансгаарда. Во все стороны расстилалась безжизненная тундра с редкими вкраплениями странных ферм или горнодобывающих установок. У Аррана защемило в груди, он думал о матери, которая сидит дома, в их крохотной квартирке, в трех днях пути отсюда. Вот она пьет чай, представлял он, вот смотрит на серое небо из окна, в надежде разглядеть шаттл.