Несколько сюрпризов от Принцев
Шрифт:
– Кини...
Шекклболт развернулся и облокотился на подоконник. Перед ним стояла его любовница, высокая, с длинными, в кои-то веки распущенными рыжими волосами, как обычно, бледная и так же, как и сам Кингсли, сутками не покидающая Министерства. Обняв одной рукой женщину, Шекклболт прижался лбом к ее обнаженному животу. Та в ответ ласково опустила руки на плечи любовника:
– О чем на этот раз?..
– Все о том же.
Ведьма, вздохнув, тоже присела на подоконник.
– Невозможно столько думать.
Министр Магии Великобритании умел ценить
– А я думаю. Думаю, что мы все играем в грубую игру. Их действия очевидны. Наши тоже. Что им эти дементоры?..
– Им - ничего, нам - время, - промурлыкала колдунья.
– Время...
– Шекклболт вздохнул.
– Все упирается во время. Нам нужно очень много времени... Одно радует, что Мартель тоже быстро ничего не сделает. Стоит ему открыто сунуться сейчас, Германия с Австрией с кишками сожрут...
– Мы и так это знаем.
– Ди...
– М-м?
Министр Шекклболт прошелся к столу и провел пальцами по столешнице.
– Я боюсь, что мы не успеем. Сколько у нас его, этого времени?
Ночная гостья не ответила. Она смотрела в окно.
– И ведь мы все знаем заранее! Все, да не все...
– Фигуры расставлены, - отозвалась ведьма.
– Фигуры...
– Шекклболт оглянулся на любовницу, обхватившую себя за плечи и с грустью глядящую в окно.
– Тоскуешь?
– Да, - шепнула она.
Внезапно Министр разозлено ударил по столу огромным кулаком:
– Чертов Снейп!
Женщина вперила взгляд во взбесившегося мага.
– Что ему стоило не умирать?! Чертов драный зельевар! Где теперь его противоядия?!
Женщина заметно напряглась, готовая встать.
– Почему этот сукин сын не выжил?! Почему не он стал Министром?! Почему ответственность снова висит на мне?! Два чертовых засранца, они героически сдохли, а мы отдуваемся за то, что они отбросили копыта!..
Папки с документами полетели на пол от резкого взмаха сильной руки. Женщина соскользнула с подоконника, быстро приблизилась к разбушевавшемуся волшебнику, от которого зависела судьба страны, и хлестко ударила его по щеке:
– Не смей.
Тот перехватил бледную руку любовницы и сжал так сильно, что казалось, сейчас захрустят кости; колдунья скривилась - и Шекклболт, значительно ослабив хватку, растерянно поцеловал нежное запястье:
– Прости... Прости... Это отчаяние...
– Я знаю. Знаю...
По раскрасневшимся щекам Главы Аврората Дилекты Дойл катились слезы, и мокрой коже становилось еще холоднее.
Июльские ночи девяносто восьмого были очень холодными.
* Во спасение
Начало поступков
Мысль - цветок, слово - завязь, деяние - плод.
У.Эмерсон
Из соседнего помещения послышались быстрые шаркающие шаги, и вскоре перед Гарри предстал пожилой полноватый маг в простой бело-зеленой мантии. У него были седые волнистые волосы до плеч, схваченные тонким обручем, седые кустистые
– Маэстро Санти?
– Чем могу быть полезен, молодой человек?
– заинтересованно отозвался художник, крутя в руках палочку.
Гарри собрался с духом (в конце концов, не каждый день беседуешь с ведущим портретистом магической Европы), пожалел, что даже не поинтересовался у Шекклболта, не нужно ли соблюдать здесь какой-нибудь замысловатый этикет, и все же решил сразу начать с главного:
– Дело в том, что я хотел бы заказать у вас… работу, - как, интересно, называется труд великого художника - просто картина? Или уже шедевр? Или как-то еще?
Старый маг улыбнулся шире, словно подбадривая гостя, и склонил голову набок. Палочка была засунута в футляр рукава, а в пальцах мастера уже вертелось перо. Сам художник присел за рабочий стол, заваленный нужным, безусловно, но абсолютно беспорядочным нагромождением вещей, и указал визитеру на самый близкий стул:
– Присаживайтесь, молодой человек. Ваш Министр Шекклболт предупреждал о вашем визите. И, прошу вас, не стесняйтесь. Итак, вы бы хотели?..
– руки хозяина перебрались на один из кучи предметов на столе. Гарри, придвигая стул, отметил, что предмет оказался вредноскопом.
– Портрет, - Гарри сел - стул был мягким, но не слишком, с удобной спинкой.
Художник удовлетворенно покивал, перебираясь кистями рук на толстую тетрадь в черной обложке.
– Ваш портрет?
– Нет, что вы, - Гарри выглядел смущенным. Не хватало еще, чтобы его посчитали поклонником самого себя.
– Портрет другого человека. Но… он погиб.
Мужчина сочувственно посмотрел на молодого посетителя и поджал губы; пальцы перебирали листы тетради.
Полчаса спустя Гарри усвоил, что портрет должен быть живописным (это значит, должен быть написан маслом, гуашью или темперой; что такое «темпера», Гарри не знал, но об этом умолчал), вертикальным, полупарадным (почти парадным, но без коня), иметь поясной срез, и изображена жертва искусства будет в анфас - поскольку это традиционно для портретов директоров Хогвартса.
Маэстро Санти потер ладони - он выглядел довольным, хотя Гарри и казалось, что у великого художника есть куда более значительные работы, чем будущий «Портрет Северуса Снейпа».
– Итак, вы представляете, джовани, во сколько вам обойдется подобный заказ?
– художник с хитринкой во взгляде обратился к Гарри.
Тот не представлял, но о цене решил беспокоиться в последнюю очередь, его одолевала решимость продать особняк Блэков, но не опозорить память злосчастного профессора.
– Деньги не имеют значения, - без колебаний ответил Гарри. Получилось грубовато, и он решил добавить: