Несладкая жизнь

Царева Маша

Какой наивный маскарад.

Давид прекрасно видел, что девчонка волнуется, нервничает. Наверняка инициатива знакомства изначально исходила именно от нее. Наверняка он ей приглянулся, и папаша ее, прикинув и наведя справки, решил, что идея со слиянием капиталов не так уж плоха.

– Ну что, красота? Будем чай пить или чего покрепче? – улыбнулся он.

Естественно, она выбрала двойной виски со льдом. Однако, когда Давид поинтересовался, какую марку благородного напитка она предпочитает, Диана смутилась, и сразу

стало понятно, что ее будничный напиток – это в лучшем случае «Кока-кола».

– Ни за что бы не дал тебе восемнадцати. Выглядишь гораздо старше, – решил он ей польстить. Всем маленьким девочкам хочется выглядеть на двадцать пять.

– Правда? – просияла она. – Зато ты точно такой же, как на фотографиях. Я видела тебя в «Hello» и еще на MTV.

– Слушай, а родители тебе разрешают так одеваться? Я тоже однажды видел твою фотку в каком-то журнале… И там на тебе был такой пристойный брючный костюм.

Даже скозь толстый слой пудры было заметно, как раскраснелось ее лицо.

– Родители мне не указ, – с вызовом сказала Диана. – Хотя на официальных мероприятиях приходится соблюдать дресс-код, конечно… Но эти вещи я купила сама, на свои деньги.

«И на Черкизовском рынке», – мысленно продолжил он.

– Любопытная ты девушка. И чем же может заниматься такая красотка в Москве?

– Вообще-то большую часть жизни я провела в Лондоне, – заносчиво ответила Диана. – У папы там квартира и дом в пригороде. Училась… Но сейчас захотела вернуться. В Лондоне скукота, я так считаю.

– Да ты опытная тусовщица, как я погляжу. – Давид сказал это так серьезно, что подошедший официант, не выдержав, неловко попытался загримировать кашлем вырвавшийся смешок.

– Да. И твой клуб мне очень нравится. Надеюсь, ты можешь дать мне членскую карточку.

– Если ты действительно совершеннолетняя, то нет проблем.

– Можно подумать, все модельки, которые ходят сюда, совершеннолетние, – при слове «модельки» она так очаровательно скривилась, что он умилился. Надо же, девчонка ревновала его заранее. И к кому ревновала – к пятнадцатилетним наглым длинноножкам! – Но можешь не сомневаться, восемнадцать мне исполнилось две недели назад.

– Боже, что же мне с тобою, красивой такой, делать? – подумал он вслух.

– Все, на что хватит твоей фантазии, – многообещающе протянул этот смешной виниловый пупсик.

Фантазии с легкостью хватило бы на то, чтобы затащить ее в туалет клуба, выдавить на ладошку жидкого мыла и смывать с нее косметику, слой за слоем, пока не покажется настоящее лицо. А потом одолжить у кого-нибудь из хостесс приличное платье и заставить Диану переодеться. Чтобы она своим вызывающим дурновкусием не позорила его авторитет.

Но Давид не мог сделать ничего из вышеперечисленного. Отец ясно дал понять: малейший хамский жест в сторону дочки Мамедова – и у него будут огромные проблемы.

Диана – единственная дочь,

над ней трясется вся семья, ее малейшие капризы незамедлительно исполняются. Однажды, рассказал отец, семейный доктор, обслуживавший их почти десять лет, был безжалостно уволен – и все из-за того, что он подал температурившей Диане слишком холодный градусник! Расстроил ребенка.

Давид отговорил ее от виски, предложил сладкий ромовый коктейль.

Заказал все самое дорогое, что было в меню, – кальян на ликере «Бейлиз», суши с осетровой икрой, салат из крабов и манго. Диане это понравилось – жирно подведенные глаза довольно заблестели, зарделись щеки.

Она немного расслабилась. Но все-таки не оставила попыток его шокировать – так подростки демонстративно закуривают при родителях, чтобы утвердиться в новом, самостоятельном статусе.

– Я хочу сделать пирсинг, – сказала Диана.

– Пирсинг давно не в моде, – усмехнулся он. – Лучше уж татуировку. Могу порекомендовать своего мастера. Ты видела мои татуировки?

– Нет, но не откажусь посмотреть, – глупо захихикала она. – Одно другому не мешает. Мой пирсинг не имеет отношения к моде, его все равно никто не увидит… Ну, почти никто. Дело в том, что я хочу….

– Ты уверена, что я должен это знать? – попробовал вмешаться Давид.

– …проколоть сосок, – невозмутимо продолжила Диана. – У моей подруги проколот, она говорит, что ощущения незабываемые.

– А у одного моего знакомого раздвоенный язык. Он тоже говорит, что ощущения еще те. Но это же не значит, что и я должен превратиться в придурка.

– Раздвоенный язык? – захлопала ресницами она. – Это как?

– Как у змеи. И каждая половинка может автономно шевелиться. Девушки говорят, что с ним забавно целоваться. Как с инопланетянином.

– Фу, – скривилась она.

– Он иногда приходит ко мне в клуб. Если хочешь, могу познакомить. Его язык и твой сосок составят достойную конкуренцию.

– Да брось, – прищурилась Диана. – Ты шутишь. Только не говори, что тоже воспринимаешь меня как ребенка.

– Вовсе нет, – он придвинулся ближе и погладил ее по предплечью, с неудовольствием отметив, что Диана охотно подалась навстречу этой скупой вынужденной ласке. – У тебя конфликт с родителями, да?

– Ну не то чтобы… – поморщилась она. – Но они меня не понимают, это факт. Не видят, что я повзрослела. У меня две недели назад день рождения был. Знаешь, что мне подарил папочка?

– Домик для Барби?

– Нет! Концерт Таркана! Таркан приехал и спел для меня и моих гостей. И еще с ним можно было сфотографироваться.

– Но это же здорово. У моего знакомого на юбилее выступала Джей Ло.

– Это другое. Мне действительно нравился Таркан, всю комнату постерами его завешивала, но… Мне тогда было пятнадцать! Пятнадцать лет! Я даже не курила, ничего о жизни не знала, а теперь…