Несмотря ни на что
Шрифт:
Подойдя наконец к этому месту, четко осознала, что не ошиблась. Это действительно произошло именно здесь: дальше уходила прямая дорога, вновь обсаженная деревьями, а за ними уже виднелись обычные, столь привычные мне жилые дома. Один несчастный поворот – а какой итог. Все это место, расположенное в самом центре города, было настолько идеальным, что не оставалось сомнений: некто очень неплохо заработал, создавая вот такой «рай для богатых». Так почему нельзя было что – то сделать с этим чертовым поворотом?
– Потому что, никто и представить не мог той аварии.
От тихого голоса, я вскрикнула, тут же поворачиваясь вокруг себя, пытаясь понять, кого я не увидела и не заметила. И почему получила
– Я за забором.
Голос звучал все также тихо, но теперь всматриваясь уже более тщательно, смогла наконец увидеть своего «собеседника». В тени деревьев, да еще и одежде болотного цвета, неудивительно, что мне не сразу удалось его заметить. И понятно стало, почему голос казался таким тихим – он просто стоял через дорогу от меня. Но оставалось только понять, каким образом он прочитал мои мысли.
– Вы спросили это вслух. Про аварию. А сейчас, на вашем лице просто как на бегущей строке появляются вопросы.
Мда… Нужно подойти. Но как – то боязно было. Хотя, что мне мог сделать человек, который стоял за забором?
Но все же, я не особо быстро начала движение в его сторону. Скорее это можно было назвать «бег улитки». Зато давало возможность как следует рассмотреть его. Увиденное поразило меня чуть ли не больше, чем его голос, что раздался в тишине.
Около двадцати лет, сложнее точно сказать. Высокий и широкоплечий. Он стоял, опираясь на трость, хотя при этом и привалился к забору. А его лицо было рассечено шрамом на две половины. Не понятно даже, как можно выжить после такого удара. Только эти размышления оказались забыты в тот же момент, когда я оказалась около него, а он продолжил говорить:
– Акулов Артем Дмитриевич. А Вас я знаю: Ильинская Елизавета Евгеньевна.
Вот тут я действительно испугалась. Или парень телепат, маг, колдун, леший и черт знает кто еще, или за мной следят. Никакой из этих вариантов не был достаточно правдоподобным, но … откуда он знает мое имя?
– Я видел ваши фотографии. Вы дочь тех людей, которые столкнулись с нашей машиной три года назад. Не удивляйтесь и не бойтесь. За время, что лежал в больнице, научился хорошо разбирать эмоции и вопросы, что отражаются на лицах. Как уже сказал, меня зовут Артем и мы с вами – оба пострадали. Хотя и по-разному.
Я стояла и слушала его словно зачарованная, ничего не говоря в ответ. Еще полчаса назад, у меня появилась мысль встретиться с тем четвертым пассажиром. А вот теперь – не просто встретилась, а испытала чувство глубокого сожаления: молодой, сильный и – покалеченный. Пусть и ходит, но судя по его фигуре, каким – то спортом он раньше занимался. Возможно, даже бегом, а теперь… Стало нестерпимо стыдно, настолько, что ощутила жар, заливающий мое лицо. Он, этот Артем, стоит и так спокойно, дружелюбно разговаривает со мной. Проявляет участие и даже сочувствует. Знает мое имя и смог узнать по фотографии, которую где – то увидел. А я вот, не то что лица, а имя его не удосужилась выяснить. Только мне явно не пришлось проходить через сложный период реабилитации, тогда как у него погибла семья, а сам он мог оказаться прикованным к кровати до конца своей жизни.
И тут меня прорвало. Неожиданно, порывисто:
– Ты!!! Меня зовут Елизавета, но все сокращают до Лизы. А тебя – Артем. И не выкай. Не надо. А я даже имени твоего не знала! И твоих родителей. А еще и сочувствуешь. Ну как так – то? Как это получается? Я здоровая и такая эгоистка, а ты…
Называется переживала, что во мне не осталось порывов. Захлопнуть рот и перестать нести ахинею, смогла только тогда, когда он расхохотался. Весело так, от всей души, практически загибаясь от смеха. И пока он ржал, пытаясь заработать себе болезненные спазмы живота, я пробовала осознать, что со мной произошло. Почему я практически наорала на этого парня, хотя и пыталась как – то извиниться, за только что пришедшую вину.
– Все с тобой ясно, Лиза. Иди к воротам, позвони и скажи, что я тебя жду. Поговорим. А то прости, стоять долго еще тяжело.
Онемев от его приглашения: есть у этого парня вообще такое понятие как возмущения? Я действительно пошла в сторону ворот, указанную его кивком. Наверное, и правда стоит поговорить. Может узнаю, почему он такой… добрый.
Глава 3
Неспешно идя в сторону гостиницы, я даже поверить не могла, как прошли последние два часа. Тому, что не просто поговорила с участником той аварии, единственным, кто остался в живых, но и узнала, насколько … светлыми, хорошими бывают люди. Точнее, данный представитель человечества. Не то чтобы я успела погрязнуть в цинизме и недоверие, но никак не ожидала подобного от этого парня. Не могла представить, что мне откроется, как человек, заставил сам себя подавить горечь, гнев и обиду от произошедшего. Не просто отпустил, закинув в дальний ящик, как это сделала я, но именно простил и свою жизнь, и обстоятельства, которые были столь немилосердными, по отношению к нему.
В его словах, нем самом, не было ничего глупого, наивного или идиотически – радостного. Наоборот, его взгляд на жизнь поразил меня своей трезвостью и рассудительностью. Просто Артем действительно считал, что зацикливаясь на прошлом, он так в нем и останется. Более того, по его словам – это был единственный вариант обмануть всех врачей и их диагноз, но подняться все же с инвалидного кресла. А в свете того, что он рассказал, насколько сильно были переломаны его ноги, просто практически раскрошены, на множество фрагментов – это действительно поразительно, что он ходит. Хромает, испытывает постоянную боль, каждый день занимается, но – ходит. А помимо этого еще и образование свое продолжает. И единственная причина заочного обучения – это его физическое состояние, без оглядки на то, что лицо стало совсем иным. Он сказал, что ему не повезло: в руках был фотография в металлической рамке, которая воткнулась в него, в момент удара. Это было особенно жутко, учитывая, что в доме я увидела фотографии, где он вместе с семьей. Потрясающе красивый – единственное определение, которое можно было выдать. Иначе и не скажешь. Да и сам он – потрясающий.
В двадцать лет (оказалось, мы ровесники, ему тоже двадцать три) остаться одному, зная, что погибла вся семья, сам ты вряд ли будешь ходить, лицо также более не радует безупречностью, а впереди – только боль и отчаянье. А он смог собрать себя по новой.
Да еще и мне сейчас сеанс психотерапии провел. И пригласил приехать на следующие, или любые другие выходные, только уже к нему в гости. Обещал еще немного своего здравого смысла, а также – приятный, интересный вечер. И вот находясь рядом с ним, я в этом нисколько не сомневалась. Он действительно был достоин восхищения большего, чем кто – либо известный мне в этом мире. Даже великие люди, что меняли ход истории, целых эпох, не могли бы вызвать подобное чувство. Ведь то – только история, а это – живой человек, который так любил жизнь и настолько хотел ее, что смог переломить себя.
Правда, мне было не совсем понятно, как так вышло, что он живет в доме, который находится настолько рядом, с местом аварии. И откуда столько денег, ведь здесь одни только коммунальные платежи должны быть как месячный бюджет семьи среднего достатка. С другой стороны – у меня просто язык не повернулся спросить его о финансах. Как – то совсем уж неудобно было спросить, хотя любопытство так и требовало задать этот вопрос. Но не хотелось выглядеть меркантильной дурочкой, особенно рядом с Артемом.