Несокрушимый Арчи
Шрифт:
Однако ничто в этом мире не бывает ясно наперед.
Глава 2
Мистер Брустер потрясен
Мистер Брустер сидел в своих роскошных апартаментах в «Космополисе», курил одну из своих восхитительных сигар и беседовал о том о сем со своим старым другом профессором Бинстедом. Сторонний наблюдатель, который видел мистера Брустера только в вестибюле его отеля, удивился бы обстановке его гостиной, так как она была начисто лишена той суровой простоты, которая отличала внешность ее
Профессор, пожилой щуплый коротышка, алчно порхал по комнате, озирая ее сокровища жадным оком сквозь очки в черепаховой оправе.
— Брустер, — сказал профессор Бинстед, задержавшись у каминной полки.
Мистер Брустер благодушно обернулся к нему. Нынче он пребывал в мирном настроении. Миновало более двух недель после его знакомства с Арчи, описанного в предыдущей главе, и он наконец смог выбросить этот неприятный инцидент из своей памяти. С того дня все дела Дэниела Брустера шли как по маслу наивысшего сорта, ибо он только что удовлетворил свое честолюбивейшее на данный момент желание, завершив переговоры: о приобретении участка ближе к центру города, где намеревался воздвигнуть новый отель. Ему нравилось строить отели. Кроме «Космополиса», его первенца, он владел летним отелем в горах и поигрывал с идеей заглянуть в Англию, чтобы обзавестись еще одним в Лондоне. С этим, однако, приходилось подождать. А пока он сосредоточится на будущем отеле, что ближе к центру города. Приобретение участка стоило ему многих хлопот и тревог, но теперь все эти заботы остались позади.
— Да? — откликнулся он.
Профессор Бинстед держал в руке фарфоровую статуэтку тончайшей работы. Она изображала воина домундирной эпохи с копьем в руке, нацеленным на противника, который, судя по победному выражению на лице воина, был куда плюгавей его.
— Откуда она у вас?
— Эта? Мосан, мой агент, нашел ее в лавочке в Ист-Сайде.
— А где другая? Должна быть и другая. Эти штучки всегда парные. И поодиночке никакой цены не имеют.
Чело мистера Брустера омрачилось.
— Я знаю, — сказал он коротко. — Мосан ищет вторую повсюду. Если вы на нее наткнетесь, даю вам карт-бланш приобрести ее для меня.
— Должна же она быть где-то.
— Да. Если найдете ее, о цене не беспокойтесь. Я уплачу любую.
— Учту, — сказал профессор Бинстед. — Она может обойтись в немалую сумму, полагаю, вы это знаете.
— Я же сказал вам, цена мне безразлична.
— Приятно быть миллионером, — вздохнул профессор Бинстед.
— Второй завтрак подан, сэр, — доложил Паркер.
Он уже встал в монументальной позе за стулом мистера Брустера, но тут в дверь постучали. Паркер прошествовал к двери и вернулся с телеграммой.
— Вам телеграмма, сэр.
Мистер Брустер беззаботно кивнул. Содержимое блюда под крышкой оправдало возвещавший о нем аромат, и он не собирался отвлекаться по пустякам.
— Положите ее, Паркер. И можете идти.
— Слушаю, сэр.
Камердинер удалился, и мистер Брустер вновь приступил к трапезе.
— Вы не хотите ее прочесть? — спросил профессор Бинстед, для которого телеграмма была телеграммой.
— Подождет. Я получаю их с утра до вечера. Наверное, от Люсиль. Сообщает, каким поездом вернется.
— Она приезжает сегодня?
— Да. Была в Майами. — И мистер Брустер, уже воздав должное содержимому блюда под крышкой, поправил очки и взял конверт. — Я рад… Боже мой!
Он уставился на телеграмму, разинув рот. Его друг участливо осведомился:
— Надеюсь, никаких неприятных известий?
Мистер Брустер странновато побулькал.
— Неприятных известий. Неприятных… Вот, прочтите сами.
Профессор Бинстед, входивший в троицу самых любопытных людей Нью-Йорка, взял листок с искренней благодарностью.
— «Возвращаюсь Нью-Йорк сегодня с милым Арчи. С горячей любовью от нас обоих. Люсиль», — прочел он вслух и выпучил глаза на своего гостеприимного хозяина. — Кто такой Арчи?
— Кто такой Арчи? — скорбным эхом отозвался мистер Брустер. — Кто такой… Именно это я и хотел бы знать.
— «Милый Арчи», — повторил профессор, размышляя над телеграммой. — «Возвращаюсь сегодня с милым Арчи». Странно!
Мистер Брустер продолжал смотреть прямо перед собой. Когда посылаешь единственную дочь погостить в Майами свободной, как ветер, а она в телеграмме упоминает, что обзавелась каким-то милым Арчи, вас это, естественно, ошеломляет. Он одним прыжком вскочил из-за стола. Ему пришло в голову, что всю последнюю неделю он крайне небрежно проглядывал почту (дурная привычка, когда он бывал особенно занят) и утратил связь с текущими событиями. Теперь ему вспомнилось, что несколько дней назад от Люсиль пришло письмо, а он отложил его, чтобы прочесть на досуге. Люсиль была чудеснейшей девочкой, чувствовал он всем сердцем, но ее письма с курортов редко содержали новости, которые требовали безотлагательного с ними ознакомления.
Он кинулся к своему бюро, порылся в бумагах и нашел то, что искал.
Письмо оказалось длинным, и несколько минут, пока он переваривал его содержание, в комнате царила полная тишина. Затем, тяжело дыша, он обернулся к профессору:
— Боже великий!
— Что? — быстро спросил профессор Бинстед. — Что случилось?
— Святые небеса!
— Ну?
— О Господи!
— В чем дело? — вопросил профессор в смертной муке.
Мистер Брустер снова сел, загремев стулом.
— Она вышла замуж!
— Замуж!
— Замуж! За англичанина!
— Только подумать!
— Она говорит, — продолжал мистер Брустер, сверяясь с письмом, — что они так друг друга полюбили, что просто не могли не пожениться в ту же секунду, и она надеется, что я не рассержусь. Рассержусь! — охнул мистер Брустер, очумело глядя на своего друга.
— Внушает тревогу.
— Внушает! Да еще какую! Я ничего не знаю про этого субъекта. Никогда в жизни о нем не слышал. Она говорит, что он предпочел скромную церемонию, потому что, по его мнению, типус, сочетаясь браком, всегда выглядит таким ослом! И я должен полюбить его, потому что он готов горячо полюбить меня.