Несокрушимый Арчи
Шрифт:
Он обнаружил, что дверь брустеровского номера не заперта. В любое другое время это его удивило бы, но в данный вечер он подобных мелочей не замечал и просто вошел. Обнаружив, что комната погружена в темноту и никого в ней нет, Арчи сел, причем от рассеянности даже света не зажег, а просто погрузился в грезы наяву.
В подобном настроении человек перестает замечать ход времени, и Арчи не мог бы сказать, как долго он просидел так в покойном кресле вблизи окна, когда вдруг обнаружил, что в комнате он не один. Погружаясь в грезы, он для удобства закрыл глаза, а потому не увидел вошедшего. И обнаружил постороннее присутствие, только когда какая-то твердая субстанция ударилась о какой-то другой твердый предмет, произведя резкий стук, который и вернул его с небес на землю, заставив подпрыгнуть.
Арчи беззвучно выпрямился. Комната все еще была погружена в темноту, и это указывало на назревание чего-то противозаконного. Вне всякого сомнения, варганилось какое-то черное дело. Арчи вперил глаза в черноту, и едва они с ней освоились, как он различил неясную фигуру, склонившуюся над чем-то, лежащим на полу. До него донеслось тяжкое пыхтение.
У Арчи было много недостатков, препятствовавших ему стать безупречным человеком. Но трусость в их число не входила. Его несколько рудиментарный интеллект в дни войны порой побуждал офицеров, под чьим началом он состоял, возносить горячее благодарение Богу, что у Великобритании имеется военный флот. Но даже эти взыскательные критики не могли пожаловаться на стремительность, с какой он выпрыгивал из окопа, устремляясь в атаку. Одни из нас мыслители, другие — люди действия. И Арчи был человеком действия. Теперь он взмыл из кресла и пролетел по воздуху, целясь на затылок неизвестного преступника, прежде чем более осмотрительный индивид успел бы приступить к обдумыванию плана кампании. Злодей распростерся под ним на полу с хлюпаньем: казалось, из кузнечных мехов выдавился весь воздух, и Арчи, утвердившись на позвоночнике противника и потерев его лицо о ворс ковра, приготовился ждать дальнейшего развития событий.
Через полминуты стало ясно, что контратаки не предвидится. Лихая молниеносность нападения, видимо, лишила грабителя всех запасов дыхания. Он болезненно побулькивал и не делал никаких попыток подняться с пола. Арчи пришел к выводу, что можно без опаски встать с него и зажечь свет, что и исполнил. А когда по завершении маневра обернулся, то узрел своего тестя, сидящего на полу, почти бездыханного, всклокоченного и моргающего от внезапного яркого света. На ковре возле мистера Брустера лежал длинный нож, а рядом с ножом в своей великолепной раме располагался шедевр мисс Элис Уигмор, невесты Д.Б. Уиллера. Арчи озадаченно уставился на этот набор.
— Э… что… а? — наконец произнес он растерянно.
В области позвоночника Арчи ощутил нашествие ледяных мурашек. Зрелище это могло иметь только одно объяснение. Его худшие страхи оправдались. Напряжение современной жизни оказалось непосильным для мистера Брустера. Сокрушенный тысячью и одной заботой и тревогой, неотъемлемых от существования миллионера, Дэниел Брустер чокнулся.
Арчи пребывал в полной растерянности. Он впервые столкнулся с подобной ситуацией. Как, спрашивал он себя, полагается поступать в таких случаях? Каковы требования этикета? Чтo, короче говоря, от него требуется? Он все еще смущенно и беспомощно размышлял, из предосторожности пинком загнав нож под диван, когда мистер Брустер обрел дар речи.
И в словах, и в том, как они произносились, он показал себя настолько обычным, абсолютно прежним, что Арчи испытал огромное облегчение.
— Так это ты, мерзкая язва, ты, гнусный репей! — сказал мистер Брустер, накопив достаточно воздуха, чтобы излить душу. Он испепелял зятя полным отчаяния взглядом. — Я мог бы заранее предвидеть! Да окажись я на Северном полюсе, ты и там бы меня достал!
— Налить вам стакан воды?
— За каким дьяволом, — грозно вопросил мистер Брустер, — мне, по-твоему, нужен стакан воды?
— Ну… — Арчи тактично замялся. — У меня вроде бы впечатление, что вы немного переутомились. Я хочу сказать — водоворот современной жизни и все такое прочее…
— Что вы делаете в моей комнате? — сказал мистер Брустер, меняя тему.
— Ну, я зашел сообщить вам кое-что и ждал, и увидел, что какой-то типчик шебаршится в темноте, и подумал, это взломщик или какой-нибудь громила нацелился на ваше добро, и, по зрелому размышлению, решил, что вдарить по нему обеими ногами будет самое оно. Понятия не имел, что это вы, старина! Ужасно сожалею и все такое прочее. Из самых лучших побуждений…
Мистер Брустер глубоко вздохнул. Он был справедлив и не мог не признать, что в данных обстоятельствах поведение Арчи бьшо довольно естественным.
— Ну что же! — сказал он. — Мне следовало ожидать какой-нибудь помехи.
— Жутко сожалею!
— Ничего не поделаешь. Так что вы хотели мне сказать? — Он просверлил зятя неумолимым взором. — Ни цента сверх двадцати долларов, — добавил он холодно.
Арчи поспешил рассеять это простительное заблуждение.
— Нет-нет, я совсем по другому делу, — сказал он. — Собственно говоря, я думаю, это самое оно. Меня оно взбодрило дальше некуда. Я только что поужинал с Люсиль, и пока мы ковыряли продукты питания, она сказала мне такое… Не скрою, настроение у меня сразу поднялось на сто градусов. Она отправила меня к вам спросить, очень ли вы против…
— Я дал Люсиль сто долларов в прошлый четверг!
Арчи это больно ранило.
— Боритесь с этой пошлой меркантильностью, старина! — посоветовал он настойчиво. — Сути вы и близко не уловили. На ярд мимо мишени! Абсолютно! Люсиль велела мне спросить, очень ли вы против… чтобы в относительно близком времени… стать дедушкой! Положение, конечно, паршивое, — сочувственно продолжал Арчи, — для типуса вашего возраста, но куда деваться?
Мистер Брустер булькнул.
— Вы хотите сказать?…
— Я хочу сказать, что тут можно почувствовать себя патриархом. Снежно-белые власы и тому подобное. Ну и конечно, типусу в расцвете лет, как вы…
— Вы хотите сказать… Это правда?
— Абсолютно. Конечно, сам я всецело «за». Не помню, когда еще я чувствовал себя так забористо. Когда поднимался сюда, я пел. Просто щебетал на весь лифт. Но вот вам…
В мистере Брустере произошла странная перемена. Он принадлежал к тем людям, которые выглядят высеченными из монолитной скалы, но вдруг необъяснимым образом как бы растаял. Секунду он смотрел на Арчи, потом стремительным движением сжал его руку железной хваткой.
— Лучшая новость в моей жизни! — пробормотал он.
— Жутко мило с вашей стороны так к ней отнестись, — сказал Арчи благодарно. — Я хочу сказать: стать дедушкой…
Мистер Брустер улыбнулся. Про человека его внешности невозможно сказать, что улыбнулся он шаловливо. И все-таки в этой улыбке было что-то, отдаленно напоминающее шаловливость.
— Мой милый старый стручок, — сказал он.
Арчи вздрогнул.
— Мой милый старый стручок, — неколебимо повторил мистер Брустер. — Я счастливейший человек в Америке! — Его взгляд скользнул по картине на полу. Он слегка содрогнулся, но тут же взял себя в руки. — Теперь, — сказал он, — я сумею смириться с необходимостью жить с этим… этой… до конца моих дней. Я чувствую, что она не имеет большого значения.