Несомненная реальность
Шрифт:
– Рассказывали, хотя и не так подробно, как хотелось бы. Еще вы упоминали, что вас за это вышибли в отставку, и вам лишь чудом – или усилиями влиятельных друзей, неважно – удалось вернуть себе милость вашего драгоценного Государя и снова попасть на государственную службу. Помню, как же. И именно поэтому мне нужно побыстрее разобраться с вашими правителями. В первую очередь – с Императором, раз он у вас единоличный правитель.
– Разобраться? – насторожился директор. – Надеюсь, вы не держите в голове… э-э-э…
– Я не собираюсь его убивать или свергать, – жестко усмехнулся
Завидев, что Зубатов нахмурился, он поспешил успокаивающе улыбнуться.
– Все очень просто, – пояснил он. – Сегодня ночью я имел беседу с… м-м-м, с весьма примечательных личностью. Если бы я верил в ваше христианство, то мог бы обозвать его первым замом господа бога на Земле. Если верить ему, я Эталон. Не стану вдаваться в подробности, замечу только, что, похоже, в качестве побочного эффекта, предвиденного или нет, я обладаю ну очень большой убедительностью. Люди верят любой ахинее, которую я несу, по себе можете убедиться. Даже милейший доктор Болотов, перевидавший на своем веку массу психов, и тот поверил мне почти безоговорочно. Со мной соглашаются все: от работяги на заводе до университетского доцента, от революционера до прожженного политического сыскаря вроде вас. Поэтому все, что мне требуется, это основательно потрепаться за жизнь с Императором Всея Руси и как его там дальше. Заодно перетащу его в первую страту, чтобы перестал катиться по рельсам сценария и начинал самостоятельно думать.
Зубатов обхватил руками голову и застонал.
– Нет, вас точно когда-нибудь пристрелят в темной подворотне, – сквозь зубы процедил он. – Вы, похоже, окончательно свихнулись! Какая страта? Какой заместитель господа бога? Какой Государь Император? Кто вас к нему пустит?
– А вот это – ваша забота! – обаятельно улыбнулся ему Олег. – Ну-ка, не задумываясь: кто из влиятельных политиков, вхожих к императору, разделяет вашу точку зрения о необходимости реформирования вашего общества? Ну?
– Витте, – нехотя пробормотал Зубатов, – он недавно из Североамериканских Штатов вернулся, с переговоров с японцами. Оболенский. Булыгин, наверное. Да разумных людей хватает. Но погодите, давайте по порядку…
– Стоп! Витте – это который с Японией мир заключил? Значит, Сергей Васильевич, мне от вас потребуется выход на эту персону. Завтра я еду в Санкт-Петербург.
Обеспечьте мне командировочные, рекомендательные письма, карту города, ну, сами не хуже меня знаете. И кого-нибудь в сопровождающие. Крупецкий в петербургских закоулках разбирается? Или кто-то из местного Охранного Отделения окажется сподручнее?
Зубатов снова застонал.
Все мужики – козлы!
Оксана пыталась загнать иррациональную злость куда поглубже, но это выходило плохо. Сначала в кому впадает, и сиди у его постели, локти кусай – а вдруг не очнется? Потом вскакивает как оглашенный и тащит в далекий кабак, хотя и дома еды хватает. Что она, зря на этом дурацком
Она быстро шагала по дощатому тротуару, зябко кутаясь в шаль поверх тонкое пальто. Лужи прихватывал тонкий ледок, сырой ветер забирался под длинную, путающуюся в ногах юбку идиотского местного фасона, и девушка уже потихоньку начала жалеть, что на извозчика не нашлось денег. В сгущающихся сумерках промозглого осеннего вечера мелькали какие-то тени, и внезапно ей стало страшно.
Она ускорила шаг, оглядываясь по сторонам и пытаясь в свете тусклых фонарей разглядеть пролетку или кабриолет с характерным сгорбившимся силуэтом кучера на козлах. Дома есть мелочь, расплатится…
Сзади затопали и тяжело задышали. Оксана среагировала не сразу. Когда два мужчины прижали ее к забору, она встрепенулась, но было уже поздно.
– Смотри, Шнырь, какая баба знатная! – просипела одна тень. – И одета ничего…
– Худая больно, – презрительно сплюнул тот, кого назвали Шнырем. – Ты не заглядывайся больно-то, а то сбежит еще, как в прошлый раз. Слышь, ты, дура! – он как следует встряхнул Оксану, так что та прикусила кончик языка и слегка взвизгнула от боли. – Будешь кричать – порешим. Поняла? Поняла, я спрашиваю? Во дура, онемела от страха, что ли? Слышь, Носатый, взялись…
Подхватив ее за руки, неизвестные бегом полуоттащили-полуотнесли девушку в закоулок, под острым углом отходивший от улицы куда-то в неизвестность.
– Вот так… – удовлетворенно просипел Шнырь. – Слышь, ты, дура! Деньги гони! В шикарном кабаке лопаешь, значит, не бедная. Ну, живо! Или мой дружок сам их найдет. Он это дело любит, деньги у баб искать.
Носатый гыгыкнул. Он ухватил Оксану за грудь и сильно сжал.
– Точно, тощая, – сплюнул он в темноту. – Ну ничо, и такая сойдет. Ну-ка, где у тебя тут денежки?..
Он дернул за ворот пальто так, что отлетели верхние пуговицы, и полез пятерней Оксане за пазуху.
И тут девушка наконец-то пришла в себя.
– Ах ты, пи…с е…ный! – яростно сказала она, добавив еще несколько оборотов в том же духе. В сумраке она заметила, как удивленно раскрылись глаза насильника.
Больше тот ничего сделать не успел. Колено Оксаны с силой врезалось ему в пах, а когда он с хрипом согнулся пополам, хватаясь руками за промежность, девушка пнула его в голень.
– Урою, скотина! – выкрикнула она, разворачиваясь к Шнырю. – Ты на кого, б…дь, руку поднял, мудак?
– Ах ты с-сука… – прошипел он сквозь зубы. – Не хочешь по хорошему? Ну ладно…
В темноте блеснуло лезвие ножа. Оксана повернулась, чтобы броситься наутек, но цепкие пальцы ухватили ее за плечо, разворачивая.
– Куда это ты заспешила, курва? – почти ласково спросил ее грабитель. – Ты погоди, сначала я тебе морду-то попорчу, чтобы знала, как вести себя с…
Внезапно он задохнулся и осекся, валясь вперед. Теплые и соленые капли брызнули девушке в лицо. Она отскочила назад, уворачиваясь от падающего тела и раскрывая рот, чтобы закричать.