Несомненная реальность
Шрифт:
– Женя! – оборвал его Болотов, глазами указав на Сапарскую, но было уже поздно.
– Ваш мир? – встрепенулась Натали, обиженно хлопавшая глазами после реплики Вагранова в ее адрес. – Оксана, о чем это он?
Девушка встревоженно оглянулась на нее. Только сейчас до нее дошло, что графиня, в отличие от Болотова с Ваграновым, не в курсе легенды об их с Олегом инопланетном происхождении. Она замялась. Сапарская ухватила ее за плечи и повернула к себе.
– Ну-ка, подруга, рассказывай, из какого мира ты взялась? Я сразу поняла, что ты какая-то не такая, как все. Точно говорю, у меня нюх железный. Ну?
– Ваша светлость, – спокойно сказал доктор, – есть кое-какие вещи, которые не стоит сейчас обсуждать. Мой друг сказал то, что говорить не следовало. Давайте оставим этот разговор до другого раза? Или вообще замнем его? Учитывая, что о вашей несдержанности на язык ходят легенды, вы способны серьезно повредить как Оксане, так и господину Кислицыну. Я не думаю, что вы станете намеренно распространяться о подобных вещах, но вы просто не в состоянии хранить тайны, уж простите великодушно.
– Вот еще новости! – обиделась Натали. – Правильно говорят, злые языки страшнее пистолета. Вы слушайте больше, вам и не такое расскажут. И вообще, уважаемый, – она холодно оглядела доктора, – я что-то не припомню, чтобы видела вас в обществе. Вам не кажется, что передавать слухи из десятых рук достойно разве что болтливых кухарок?
– Э-э-э… – Болотов явно оказался ошарашен таким напором. – Приношу свои извинения, ваша светлость. Да, разумеется, вы правы. Слухи вряд ли могут являться достоверным источником информации.
– Вот так-то! – Сапарская бросила на него победный взгляд.
– Тем не менее, – подхватил Вагранов, – я бы попросил действительно отложить этот разговор до другого раза. Ох, язык мой – враг мой…
Несколько мгновений графиня переводила испытующий взгляд с мужчин на Оксану, потом пожала плечами.
– Ладно. Тайна так тайна. Пусть сейчас не самое подходящее время, но не надейтесь, что я от вас отстану.
Оксана с облегчением кивнула. Натали вызывала у нее безотчетное доверие. После первого раза они встречались еще три раза, мимоходом, почти на бегу, и графиня вела себя совсем не так, как, по мнению, Оксаны, должна была вести себя аристократка голубых, как здесь выражались, кровей. Во второй раз она притащила несколько местных книг – романы на историческую тему, и последние дни Оксана погружалась в чужой, но в то же время странно знакомый мир приключений.
На пару минут в мерно покачивающемся ландо установилась тишина. Потом Сапарская опять подала голос.
– Оксана, и как тебе Дюма?
– Что? – встрепенулась та. – А, "Три мушкетера". Дочитываю.
– И как тебе?
– Миледи жалко, – вздохнула девушка. – Отрубили голову, а еще благородные!
– Но ведь она преступница и убийца, – возразил Болотов. Психиатр наблюдал за ней сквозь полуприкрытые веки. – Или вы полагаете, что ее следовало отпустить, чтобы она и дальше продолжала вредить?
– Не знаю, – Оксана подала плечами. – Только этого… Атоса тоже надо было пристрелить. И палача. Оговорили и изуродовали девушку, сломали ей жизнь, а потом, когда она ей ничего другого, как стать авантюристкой не осталось, обозвали преступницей и убили.
– Но позвольте! – Болотов тонко улыбнулся. – Ведь автор же описывает ее путь с самой ранней молодости. Она соблазнила священника, заставила его совершить святотатство, довела до тюрьмы…
– Это автор так говорит, – фыркнула Оксана. – Мужики, когда женщину в постель затащат, всегда оправдываются, что это она виновата. Наверняка тот поп сам ее соблазнил. И воровать начал по собственной склонности. А на нее на следствии просто валил все, как на мертвую, чтобы себе наказание смягчить. А потом этот палач, который ей клеймо поставил – он же сам действовал, без суда. Он права такого не имел! Злоупотребление служебными полномочиями – убивать за такое надо!
Сначала один братец девушку в койку затащил, а потом другой ее за это железом прижег. А потом граф этот, Атос, мерзавец – сначала повелся на юбку, женился, никаких вопросов не задавая, а потом увидел клеймо и опять без всяких вопросов, без суда и следствия, велел повесить. И еще страдал так картинно – обманули его, как же! Пулю себе в висок не пустил, побоялся. Зато как приятно картинно страдать в присутствии друзей! Жертва! Ха!
Она дернула плечом и отвернулась.
– На ее месте я бы тоже озлобилась. Может, мстить горе-муженьку и не стала бы, но все равно…
– Но ведь она убила еще и Бэкингема, пусть и чужими руками. И отравила Констанцию Бонасье. И пыталась отравить Д"Артаньяна с товарищами…
– Бэкингема? Так она сделала это по приказу Ришелье, чтобы остановить войну Англии с Францией. Почему Ришелье во Франции считают великим человеком, а тех, кто выполнял его поручения, мерзавцами? Если ее казнили за то, что она подослала убийцу к Бэкингему, так и Ришелье нужно было убить вместе с ней. И Констанцию она по его приказу убила. Она же не могла ее из монастыря в тюрьму отправить.
Что ей делать оставалось?
Оксана помолчала.
– Ну, и еще она в этого Д"Артаньяна точно была влюблена. Да что вы, мужики, вообще понимаете во влюбленных женщинах? Она ревновала Констанцию, понимаете?
Вот и сошлось…
– То есть вы считаете, что ее казнили незаслуженно? – приподнял бровь Болотов.
– Да, именно, – твердо ответила Оксана. – Почему эти мушкетеры, на самом деле работавшие против своего государства и убившие кучу народа, его защищавшего, герои, а она преступница? Она-то, во всяком случае, работала только на Францию, а они прикрывали королеву-шлюху, да еще и предательницу, значит, выступали против того самого короля, которому приносили клятву верности. Мужику, тому же Рошфору, все, что сделала миледи, сошло бы с рук. Еще и героем бы выставили. А она виновата – потому что женщина. Как мужики могут простить бабе, что та в их дела вмешивается, да еще и на равных?
Она фыркнула.
– Молодец, подруга, – одобрила Сапарская. – Правильно мыслишь. Мужики – они все сволочи… ну, кроме некоторых.
Болотов с Ваграновым рассмеялись.
– Женщины всегда найдут повод, чтобы объединиться против мужчин, – сообщил Вагранов, вытирая навернувшиеся слезы. – Однако же, сударыня, у вас имеется весьма независимое мышление и умение не поддаваться стереотипам. Сразу видно, что математику вы изучали долго и вдумчиво, так что ум у вас вполне дисциплинирован. Нет, положительно, ни в какие гувернантки вы не пойдете. Князя Трубецкого, царствие ему небесное, отпели позавчера, через неделю, десятого октября, нового ректора выбирают. Баллотируются двое – профессоры Мануйлов и Дернов, причем победит наверняка Мануйлов. А он мой хороший приятель. Думаю, в университет мы вас как-нибудь да протащим.