Несостоятельность (банкротство). Том 1

Коллектив авторов

Правовая модель регулирования отношений в сфере несостоятельности (банкротства), построенная на применении положений как ГК РФ, так и специальных федеральных законов, базируется прежде всего на принципе приоритета нормы, обладающей более высокой юридической силой. При этом юридическая сила акта определяется прежде всего исходя из того, каким органом принят данный акт, а в некоторых случаях – исходя из вида акта (к примеру, применительно к соотношению Конституции с иными актами, а также федеральных конституционных законов с федеральными законами).

Вместе с тем может возникнуть вопрос: каким образом определяется иерархия актов внутри одного их вида, а именно какой из федеральных законов – ГК РФ или Закон о несостоятельности (банкротстве) обладает большей юридической силой?

Вполне обоснованным является мнение Е.С. Пироговой и А.Я. Курбатова по данному вопросу, согласно которому «нормы кодифицированных актов не могут иметь безусловного приоритета перед нормами других федеральных законов, хотя иногда в кодифицированных актах это закрепляется, как в п. 2 ст. 3 ГК РФ» [456] . Определяя место ГК РФ в системе

источников права, В.В. Лаптев обоснованно полагает, что «Гражданский кодекс является не конституционным, а обычным законом, который не имеет каких-либо преимуществ перед другими законами. По существу п. 2 ст. 3 ГК РФ является моральным обязательством депутатов не издавать законы, противоречащие Гражданскому кодексу. Но включение таких обязательств в закон весьма сомнительно, и, как показывает практика, сами депутаты данным пунктом не руководствуются, издавая законы, прямо противоречащие Гражданскому кодексу» [457] . Анализируя данную проблему, В.Ф. Попондопуло полагает, что «общее правило п. 2 ст. 3 ГК РФ нейтрализуется специальными правилами ГК РФ (п. 5 ст. 25, п. 2 ст. 65), адресующими правоприменителя к Закону о банкротстве в части оснований признания лица банкротом и порядка ликвидации юридических лиц – должников, признанных банкротами. В остальной части нормы гражданского права (материального права), содержащиеся в Законе о банкротстве, должны соответствовать ГК РФ, как этого требует норма п. 2 ст. 3 ГК РФ» [458] .

456

Пирогова Е.С., Курбатов А.Я. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства): Учебник. М., 2014. С. 20.

457

Лаптев В.В. Акционерное право. С. 19.

458

Попондопуло В.Ф. Банкротство: Научно-практич. пособие. М., 2013. С. 38-39.

Этой же точке зрения придерживался и ВАС РФ, который изложил свою позицию в п. 2 Постановления Пленума от 8 апреля 2003 г. № 4 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»» [459] . Позиция Конституционного Суда по данному вопросу состоит в следующем: в ст. 76 Конституции РФ не определяется и не может определяться иерархия актов внутри одного их вида, в данном случае федеральных законов. Ни один федеральный закон в силу ст. 76 Конституции РФ не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юридической силой [460] .

459

Вестник ВАС РФ. 2005. № 12. Специальное приложение.

460

См.: Определение КС РФ от 5 ноября 1999 г. № 182-0 «По запросу Арбитражного суда г. Москвы о проверке конституционности пунктов 1 и 4 части четвертой ст. 20 Федерального закона «О банках и банковской деятельности»» // СЗ РФ. 1999. № 52. Ст. 6460.

Положение п. 2 ст. 3 ГК РФ не исключает применения специальных законов, имеющих приоритет перед ГК РФ.

При наличии определенных противоречий между нормами ГК РФ и других федеральных законов необходимо следовать правилам, согласно которым приоритет перед общим законом имеет специальный закон. Указанные правила нашли свое отражение в определениях Верховного Суда РФ от 18 августа 2016 г. № 305-ЭС16-4051; от 27 октября 2017 г. № 305-КГ17-9802.

Примером применения специальной по отношению к нормам ГК РФ нормы об очередности удовлетворения требований кредиторов при ликвидации юридического лица (ст. 64 ГК РФ) является положение Закона о банкротстве, регламентирующее порядок удовлетворения требований кредиторов в рамках конкурсного производства (ст. 134). Разъясняя специальный порядок удовлетворения требований кредиторов в процессе несостоятельности (банкротства), Пленум ВАС РФ указал, что «Закон о банкротстве изменил правовое положение залоговых кредиторов и очередность удовлетворения требований кредиторов. Изменение очередности удовлетворения требований кредиторов при несостоятельности должника не затрагивает установленную п. 1 ст. 64 ГК РФ очередность удовлетворения требований при ликвидации юридических лиц, не связанной с банкротством» [461] .

461

Постановление Пленума ВАС РФ от 8 апреля 2003 г. № 4 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»» // Вестник ВАС РФ. 2005. № 12. Специальное приложение.

Обосновывая необходимость специального порядка удовлетворения требований кредиторов, Конституционный Суд РФ отметил, что «при правовом регулировании процедур банкротства необходимо, чтобы был обеспечен конституционно обоснованный разумный компромисс между интересами кредиторов, должника, его учредителей (участников) и сотрудников, а также государства. Созданию таких условий должно способствовать, в частности, правовое регулирование, направленное на сохранение конкурсной массы, необходимой для справедливого удовлетворения требований кредиторов» [462] .

462

Определение

КС РФ от 29 сентября 2015 г. № 2017-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Лудиной Ольги Александровны на нарушение ее конституционных прав пунктом 3 статьи 61.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»» // СПС «КонсультантПлюс».

Равным образом примером применения специальной по отношению к нормам ГК РФ следует считать положение Закона о банкротстве, регулирующее продажу имущества должника в конкурсном производстве. Из этого исходит и судебно-арбитражная практика.

Так, в Определении от 19 августа 2013 г. № ВАС-10180/13 по делу № А 76–67/2010 ВАС РФ указал, что установленные Законом о банкротстве правила о порядке и условиях реализации имущества должника, признанного банкротом, направлены на обеспечение удовлетворения требований кредиторов за счет имущества, включенного в конкурсную массу, носят специальный характер, поэтому подлежат приоритетному применению. Более того, было отмечено, что соответствующие положения не исключают применения норм гражданского законодательства в той мере, в какой эти нормы не вступают в противоречие с целями и задачами законодательства о банкротстве. Аналогичная позиция содержится в ряде иных судебных актов [463] .

463

См.: Постановления Арбитражного суда Московского округа от 22 января 2015 г. № Ф05-15521/2014 по делу № А40-177851/13; от 30 июня 2016 г. № Ф05-8468/2016 по делу № А 40-158613/2015.

Согласно п. 2. ст. 213.27 Закона о банкротстве, предусматривающему очередность удовлетворения текущих требований, действует принцип календарной очередности. Именно по указанной причине, к примеру, расходы на охрану наследства сами по себе принципиально не являются приоритетными в сравнении с нотариальными расходами. Данное правило является отступлением от общих предписаний ГК РФ, исходя из которых расходы, вызванные болезнью и похоронами наследодателя, имеют приоритет по отношению к расходам на охрану наследства и управление им (п. 2 ст. 1174 ГК РФ). Указанное означает, что законодательство о банкротстве и общегражданское законодательство, прямо не предусматривающее каких-либо изъятий, по разному регулируют сходные отношения [464] . В связи с этим при возникновении ситуации конкуренции п. 2 ст. 213.27 Закона о банкротстве и п. 2 ст. 1174 ГК РФ, как нам представляется, должен применяться принцип приоритета специальной нормы перед общей.

464

Фролов И.В. Управление процедурами банкротства: теория и юридическая практика. Новосибирск, 2013. С. 310-325.

Закон о банкротстве выступает специальным законом в отношении других федеральных законов, в частности в отношении Арбитражного процессуального кодекса РФ (АПК РФ). Это следует из положений ст. 223 АПК РФ и ст. 33 Закона о банкротстве, в соответствии с которыми дела о банкротстве организаций и граждан рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными Законом о банкротстве и другими федеральными законами, регулирующими отношения банкротства. Это означает, что во всех случаях, если иное не установлено специальными законами о банкротстве, применяются положения АПК РФ.

Аналогичную точку зрения высказывает М.Л. Скуратовский, утверждая, что, «рассматривая дела о банкротстве, арбитражный суд, прежде всего, руководствуется нормами АПК, дополнительно применяя в случаях, предусмотренных законодательством о банкротстве, процессуальные нормы, содержащиеся в этом законодательстве» [465] .

По мнению А.В. Солодилова, применение норм Закона о банкротстве носит приоритетный характер по отношению к применению общих норм арбитражного процессуального законодательства [466] . «Процессуальные нормы, - утверждает О.Ю. Скворцов, - размещенные в специальном законе, опираются на нормы общего процессуального законодательства (АПК), которые оказываются особенно важными как общая часть, являющаяся нормативным актом процессуального характера. В том случае, если в Законе о банкротстве отсутствуют нормы, регулирующие те или иные процессуальные отношения, «наступает черед» регулирования процессуальными нормами, зафиксированными в АПК, выполняющем, таким образом, функцию общего законодательства, которое в силу lex specialis derogate generali подлежит вторичному применению … нет нужды переносить в закон о банкротстве процессуальные нормы, которые имеют общепроцессуальное значение. Такие нормы, конечно, должны располагаться в АПК» [467] .

465

Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.В. Яркова. М., 2003. С. 499.

466

Солодилов А.В. Общие проблемы арбитражного процесса по делам о несостоятельности (банкротстве): правовая природа и структура. Томск, 2006. С. 80.

467

Скворцов О.Ю. Указ. соч. C. 47.