Несостоятельность (банкротство). Том 1

Коллектив авторов

Однако легализация судом правил, закрепленных в обычае, требует особого внимания. Так, по мнению испанского цивилиста Столфи, «права должны осуществляться согласно их естественному предназначению и обычным способом при условии, чтобы их осуществление не причиняло ущерб третьим лицам. Для закрепления нормального использования необходимо принимать во внимание обычаи, которые изменяются с течением времени и в зависимости от территории, а потому должны подлежать беспристрастной судебной оценке» [543] .

543

Diez-Picazo L., Gullon A. Op. cit. P. 146. См. также: Шевцов С.Г. Усмотрение в соседском праве // Нотариус. 2012. № 4. С. 40-43; Андреев Ю.Н. Соседские отношения в гражданском праве России: теория и практика. М.: Норма - Инфра-М, 2016.

Вместе с тем, как нам представляется, применение обычая как источника правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства) носит весьма ограниченный характер и требует серьезного анализа по следующим причинам: применение правового

обычая, носящего определенный правовосполнительный и (или) правокомпенсирующий характер, применимо по общему правилу в отношениях, подпадающих под общедозволительный тип правового регулирования [544] , при котором дозволено все, что прямо не запрещено законодательством (указанный тип правового регулирования применим главным образом к частному праву) [545] .

544

См.: Байтин М.И., Петров Д.Е. Метод регулирования в системе права: виды и структура // Журнал российского права. 2006. № 2. С. 86.

545

См. более подробно: Алексеев С.С. Общие дозволения и общие запреты в советском праве / Под ред. Л.А. Плеханова. М.: Юрид. лит., 1989; Исаков В.Б. Механизм правового регулирования // Проблемы теории государства и права: Учебник / Под ред. С.С. Алексеева. М.: Юрид. лит., 1987; Малько А.В., Родионов О.С. Правовые режимы в российском законодательстве // Журнал российского права. 2001. № 9. С. 19–25; Ханукаев Ю.Э. Обычай в вещном праве Российской Федерации // Юрист. 2017. № 3. С. 27-30.

Рассматривая обычай в качестве источника гражданского законодательства Российской Федерации, Е.А. Суханов полагает, что «под правовым обычаем надо понимать фактически сложившееся и признаваемое законом общее правило, не выраженное в нормативном акте или договоре, но подлежащее применению, если иное прямо не установлено законом или соглашением сторон. По существу обычай рассматривается в качестве своеобразной диспозитивной (восполнительной) нормы права («обычное право»), применяемой в субсидиарном порядке» [546] .

546

Российское гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 1. Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011. С. 79.

Вместе с тем правоотношения несостоятельности (банкротства) лежат в сфере совместного «перекрестного» регулирования как частного, так и публичного права [547] . Применение правового обычая в отношениях, подпадающих под механизмы публично-правового регулирования, вызывает определенные вопросы [548] , так как обычай как источник права в России в публичной сфере практически не применяется. В ситуациях, при которых право воздействует на отношения посредством разрешительного типа правового регулирования, согласно которому запрещено все, что прямо не разрешено (как правило, данный тип правового регулирования применим к нормам публичных отраслей права), применение обычая как источника правового регулирования носит весьма спорный и дискуссионный характер.

547

Более подробно см.: Фролов И.В. Банкротство как административно-правовой механизм регулирования экономических конфликтов: Монография. Новосибирск, 2010. С. 64-115.

548

Мухаев Р.Т. Теория государства и права: Учебник для вузов. М.: ПРИОР, 2001. С. 457.

Однако исходя из особого положения арбитражного суда в делах о несостоятельности (банкротстве), предполагающего широкие возможности применения судебного усмотрения, обычай как источник правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства) может применяться, но только в части реализации гражданско-правовых обязательств должника или иных участников дела о банкротстве. В сфере публично-правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства), в том числе в сфере арбитражного управления несостоятельным должником, применение обычая как источника правового регулирования должно носить исключительный характер.

2.7. Судебная практика

Вопрос о рассмотрении судебной практики в качестве источника права в целом и правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства) в частности уже давно является предметом оживленных дискуссий [549] . Отмечая возрастающую роль судебной практики в настоящее время, некоторые авторы говорят о судебном правотворчестве как источнике российского права [550] .

549

См.: Фролов И.В. Управленческие функции судебных органов, их место в системе государственного (административного) управления сферы финансового оздоровления, несостоятельности (банкротства) // Вестник Томского гос. университета. 2009. № 324. С. 254-255.

550

См., например: Поляков С.Б. Судебный прецедент в России: форма прав или произвола? // Lex russica. 2015. № 3. С. 28-42.

Так, по мнению Г.А. Гаджиева, «для предпринимательского права России судебная практика становится новым и весьма важным источником права» [551] .

О.М. Свириденко считает, что «постановления пленумов ВС РФ и ВАС РФ признаются источниками права, поскольку в судебных актах на них допускаются ссылки как на правовую основу разрешения дела», а также поскольку содержащиеся в них разъяснения обязательны для арбитражных судов. В качестве подтверждения особой роли судебной практики автор приводит Постановление

от 30 апреля 2009 г. № 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)»», содержащее конкретные разъяснения для арбитражных судов [552] .

Е.Е. Уксусова в своей работе [553] указывает на то, что в связи с увеличением роли правовых позиций высших судебных инстанций все чаще можно встретить точку зрения о том, что постановления данных судов относятся к источникам права. Автор также указывает, что «их действие носит общий характер, они обязательны не только для судов, но и для неопределенного круга адресатов, включая прежде всего лиц, участвующих в процессе», при этом данное утверждение верно и для сферы несостоятельности (банкротства).

С точки зрения В.А. Вайпана, «хотя официально в Российской Федерации судебный прецедент в качестве источника права не признается, тем не менее на практике при разрешении споров суды учитывают решения вышестоящих судов» [554] . Вместе с тем В. Анохин, отмечая, что Постановление Пленума ВАС РФ является обязательным для арбитражных судов, подчеркивал, что оно не является источником права [555] .

551

Гаджиев Г.А. Предпринимательское право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. Е.П. Губин и П.Г. Лахно. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2010. С. 84.

552

Свириденко О.М. Судебная практика – источник российского права? // СПС «Консультант Плюс».

553

См.: Уксусова Е.Е. Гражданское судопроизводство по делам о банкротстве: проблемы законодательного регулирования и правоприменения // Lex russica. 2014. № 2. С. 211-227; № 6. С. 683-703; № 8. С. 975-985.

554

Вайпан В.А. Источники предпринимательского права: Учебно-методич. комплекс. М., 2017. С. 39.

555

Анохин В. Предупреждение банкротства и восстановление платежеспособности несостоятельного должника // Хозяйство и право. 2006. № 1 (СПС «КонсультантПлюс»).

Важность рассмотрения судебной практики через призму источника права отмечают исследователи и применительно к сфере несостоятельности (банкротства) [556] . Однако ряд авторов, говоря о важном значении руководящих разъяснений Высшего Арбитражного Суда РФ и Верховного Суда РФ, вместе с тем не рассматривает их в качестве источников права [557] .

При анализе судебной практики первостепенное значение следует уделять правовым позициям Конституционного Суда РФ, которые действуют непосредственно, не требуют подтверждения другими органами и являются общеобязательными на основании ст. 125 Конституции РФ, ст. 6, ч. 3 ст. 29 и ст. 71 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ (ред. от 28 декабря 2016 г.) «О Конституционном Суде Российской Федерации» [558] . Конституционный Суд РФ формирует правовые позиции по важнейшим вопросам российского законодательства путем общеобязательного толкования Конституции РФ и признания неконституционными норм законов («негативное правотворчество»).

556

См., например: Пирогова Е.С., Курбатов А.Я. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства): Учебник. М., 2014. С. 22; Банкротство хозяйствующих субъектов: Учебник для бакалавров / Отв. ред. И.В. Ершова, Е.Е. Енькова. М., 2016. С. 22.

557

См., например: Попондопуло В.Ф. Банкротство: правовое регулирование: Научно-практич. пособие. М., 2013. С. 48.

558

СЗ РФ. 1994. № 13. Ст. 1447.

В доктрине под правовой позицией понимают обобщенное представление Конституционного Суда РФ по конкретным конституционно-правовым проблемам. Это «правовые выводы и представления Суда как результат интерпретации (толкования) им духа и буквы Конституции РФ и конституционного смысла положений (аспектов) отраслевых (действующих) законов и других нормативных актов в пределах его компетенции, которые снимают неопределенность в конкретных конституционно-правовых ситуациях и служат правовым основанием итоговых решений (постановлений) Конституционного Суда» [559] .

559

Витрук Н.В. Правовые позиции Конституционного Суда РФ: понятие, юридическая сила и значение // Конституционное правосудие в меняющихся правовых системах. М., 1999. С. 89, 91.

К правовым позициям, сформированным Конституционным Судом РФ, оказывающим особое влияние на рассмотрение дел о несостоятельности, можно отнести позицию [560] о публично-правовой цели института банкротства, выражающейся в обеспечении баланса прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, имеющих различные, зачастую диаметрально противоположные, интересы. Кроме того, Конституционный Суд РФ обращает внимание на особый порядок формирования воли сторон в деле о банкротстве в связи с тем, что «процедуры банкротства носят публично-правовой характер, они предполагают принуждение меньшинства кредиторов большинством». Данная правовая позиция нашла свое отражение, в частности, в судебных актах, выносимых при разрешении споров о включении требований в реестр требований кредиторов должника, и применяется для защиты прав кредиторов и должника от включения фиктивной задолженности в реестр требований кредиторов должника.

560

См.: Постановление КС РФ от 22 июля 2002 г. № 14-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона «О реструктуризации кредитных организаций», пунктов 5 и 6 статьи 120 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобами граждан, жалобой региональной общественной организации «Ассоциация защиты прав акционеров и вкладчиков» и жалобой ОАО «Воронежское конструкторское бюро антенно-фидерных устройств»» // СЗ РФ. 2002. № 31. Ст. 3161; Постановление КС РФ от 19 декабря 2005 г. № 12-П «По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А.Г. Меженцева» // СЗ РФ. 2006. № 3. Ст. 335.