Несовместимые
Шрифт:
— Чем?
— Ты будешь под моей защитой. — Его уверенность прям умиляет. Я хмыкаю, но оставляю свою язвительность при себе. — Машина тебя ждет.
— Спасибо, — подхожу к Герману почти впритык, обманчиво ласково улыбаюсь. — Время, проведенное рядом с тобой, неповторимо, — выдержать его взгляд еще нужно научиться, потому что через секунду я опускаю глаза ему на грудь, рассматриваю пуговицу на рубашке.
— Шамиль.
— Да, Герман Александрович, — похоже, помощник всегда находится где-то рядом, потому что его появление в долю секунду впечатляет.
— Отвези
Становится обидно. Держит себя в руках, с легкостью перескакивает от жажды мной обладать до жгучего желания от меня избавиться. Можно только позавидовать такой выдержке, но и я не растекаюсь тут перед ним в лужицу, не смотрю с щенячьим восторгом на него.
— До свидания, Герман Александрович, — как можно официальнее и пренебрежительнее прощаюсь.
18 глава
— Марьяна, — в комнате появляется мама, неся в руках приличную охапку пурпурных роз. — Это принесли тебе, — она с любопытством смотрит на карточку в конверте.
Я непонимающе смотрю на букет. От кого?
Не охотно поднимаюсь с кровати, запахиваюсь в халат. Подхожу к маме, беру карточку.
«Будь готова сегодня в семь».
Никакой подписи, никаких инициалов, сиди и гадай, кто же это тебе назначил свидание. Усмехаюсь, уверена, что это Герман. Между прочим, розы не самые мои любимые цветы. Банально.
— Это от кого? — мама пытается сама прочитать имя в карточке, но я прикрываю ее рукой, улыбаюсь.
— Секрет фирмы, — забираю цветы, небрежно их кладу на письменный стол. Искать вазу, наливать воду лень.
— Я так понимаю, что это мужчина, из-за которого ты не улетела сегодня в Майами, — следует за мной в гардеробную.
Не отвечаю маме, торопливо перебираю свои платья. Куда он меня пригласил? В ресторан? На какой-то вечер, где будут общие знакомые? Или он решил устроить мне что-то драйвовое и сумасшедшее? Хоть бы написал, как одеться, не было бы мук выбора.
— Марьяна, — мама хватает меня за руку, разворачивает к себе.
Приподнимаю брови. Я маму люблю, но никогда с ней не вела себя как с подружкой. Как-то не сложилось, родители слишком заняты собой и друг другом.
— Ты расскажешь, что происходит?
— Возможно, я влюбилась. Не допускала такую мысль?
— Не дерзи! Я все же твоя мать, а не нянька.
— Няня была поласковее, чем ты, — осторожно освобождаю свою руку из плена, вновь перебираю платья. А что если мне нарядиться в брючной костюм? Широкие брюки, свободного кроя пиджак и шелковая маечка. Думаю, это почти универсальный выбор.
— Как была эгоисткой, так и осталась, — возмущенная мама оставляет меня в покое.
Грустно улыбаюсь. Если бы она только знала, что происходит в моей жизни, у нее бы волосы встали дыбом. Папа бы поседел еще больше.
Все ради них, таких неидеальных родителей, но родных.
Одеваюсь, крашусь, укладываю волосы — ровно в семь на мой мобильник приходит сообщение: «жду тебя возле дома». Сердце предательски екает. Чувство эйфории плещется в груди. Ощущения, как при первом свидании с симпатичным
Внизу никто меня не спрашивает, куда я, во сколько приду. Папа не вернулся, мама, скорее всего, тоже уехала по своим делам. Когда этот раскол произошел в нашей семье? Когда мы так сильно отдалились друг от друга, что стали похожи на живущих рядом соседей?
— Вау, собственной персоной, — я замираю перед машиной.
Герман при виде меня отталкивается от капота и не спеша направляется ко мне. Он весь в черном: брюки, рубашка с расстегнутым воротом, пиджак. Если бы не уличные фонари, его можно было не заметить в темноте. Я на контрасте: вся в белом. Судя вспыхнувшему взгляду, образ пришелся ко двору, но я бы не отказалась услышать банальные комплименты. Увы, такой роскошью меня не одаривают.
— Ты не сказал, куда приглашаешь, поэтому выбор пал на брючный костюм, — зачем-то начинаю оправдываться и, черт побери, сердце заходится в волнительной тахикардии. Привычное молчание, оно мне уже начинает нравится.
Герман берет меня за руку, легонько сжимает пальцы, по-джентельменски распахивает дверку машину и ждет, когда я сяду. Смотрю на него снизу-вверх и в очередной раз отмечаю: он даже очень ничего.
— Куда мы едем? — сразу же спрашиваю, как только Герман оказывается за рулем. — Кстати, спасибо за цветы. Розы красивые, но я их не люблю, — мельком бросает на меня равнодушный взгляд осторожно трогается с места. — Я люблю пионы, — отворачиваюсь к окну, сожалея, что открыла свой маленький секретик этому чужому человеку.
Когда-то давно один мальчик мне на день рождения подарил пионы. Я до сих пор помню их умопомрачительный запах. Но почему-то все потом предпочитали дарить бездушные розы или очень сложные цветочные композиции, пионы так и остались в далеком прошлом.
19 глава
Мы подъезжаем к клубу. Я о нем слышала, недавно читала в «Инстаграме» о скором открытии. Самое ожидаемое событие этого лета. Вся столичная богема, застрявшая в городе, точно будет тусоваться здесь. Перед зданием очень много дорогих автомобилей, много нарядной публики. Я вопросительно смотрю на Германа. Если бы сказал, что едем на открытие, нарядилась более пафосно. Тут любят блистать и обращать на себя внимание.
— Чувствую себя белой вороной, — ворчу, как только мы вдвоем поднимаемся по ступенькам клуба.
Отовсюду несется развязный смех, воздух пропитан предвкушением зажигательной ночи. Оглядываюсь по сторонам, на нас смотрят. Ухмыляюсь. Очень умный ход, как раз в толпе в вычурных дизайнерских шмотках наша классика придает солидности. Хочешь не хочешь, а все равно будешь смотреть на того, кто не как все.
На входе в клуб я напрягаюсь при виде грозных амбалов, которые проверяют приглашения, заставляют пройти через рамку, досматривают сумочки у девушек. Нас не трогают, ничего не спрашивают. Один парень сбоку отстегивает цепочку, пропускает нас без проверок. Сзади начинает недовольно гудеть толпа, но Герман даже бровью не ведет.