Несознательный
Шрифт:
Относительно секретного протокола, по поводу которого сломали немало копий, ничего особенного сказать не могу, смотрел я его, ничего такого страшного в нем нет, обе страны заявляют о зонах своих интересов. Да кто только не заявляет о зонах своих интересов, у США например зона интересов весь мир, и что? Поэтому нечего было обижаться, стоило только Англии или Франции заключить с СССР коллективный договор, никакого бы пакта не было. Но, увы и ах.
— Посмотрим, — пожимаю плечами, — вроде бы немного времени осталось.
Второго сентября Израиль Соломонович прислал мне записку, в которой написал: 1-го сентября вооружённые
Однако в этот день было и еще одно значимое событие, о котором мало кто упоминает — в Советском Союзе введена всеобщая воинская повинность, призывной возраст снижен с 21 до 19 лет. Меня пока это не касается, мне только зимой исполнится девятнадцать, однако в КБ я не один тружусь. Но беспокоился зря, на всех заводах выполняющих оборонные заказы была установлена бронь, так что никого от меня в армию не призовут.
И так, первый этап мы сумели преодолеть, сегодня в КБ уже шестнадцать энтузиастов, половина которых комсомольцы. Кое-кто усмехнется, мол, что комсомольцы, что другие молодые «человеки», разницы никакой. Вынужден не согласиться, комсомольцы тридцатых, это не комсомольцы позднего советского периода. Комсомольцы тридцатых идеалисты, энтузиазм из них хлещет, кто бы согласился отрабатывать по вечерам еще четыре часа ради какой-то цели. А вот они готовы потратить свое личное время ради будущего страны. Да, комсомольцы и в эти времена тоже бывают разные, не буду этого отрицать, но в КБ подобрались увлеченные молодые люди.
В общем и целом повторилась ситуация с КБ моторостроительного завода, мне было проще все от начала и до конца сделать самому, но нельзя, коллектив должен быть, без него со мной никто дел иметь не будет. Да и как утверждать чертежи, если в них не будет кучи подписей? Вот то-то и оно. В отличие от энтузиастов я не имел другой работы, поэтому, как только был сделан первый сборочный чертеж, вязался за работу. Может показаться, что ничего сложного в сборке макета нет, но это не так, ведь нужно было все силовые конструкции макета изготовить в пропорции 1 к 5-и, только так можно было проверить, насколько удобным в обслуживании получится летательный аппарат. Да и соблюдать формы в этом случае не так просто, это у меня был вычислитель, который на любом этапе сборки подсвечивал отклонения от нормы, а как оно будет в сборочном цехе.
Макет сразу делался рабочим, то есть в конце он был обшит (обтянут перкалью), установили маленький двигатель, подобный тому, что устанавливался на мотокар, выклянчили мы такой на моторном заводе, выточили из дерева двухлопастной винт, установили тяги руления, к ним подцепили тросики длинной в тридцать метров. Ручку управления прикрепили к трубе, которая и возьмет на себя компенсацию центробежных сил…. Единственно, что внешне отличало макет от настоящего самолета, это не убираемое шасси и специальные подруливающие флажки на концах крыльев. Последнее предназначались для того, чтобы в какой-то мере компенсировать центробежную силу и создавать натяжение тросиков управления, когда ее нет. Осталось только получить разрешение на проведение предварительных испытаний.
— Уже? — Удивился Левин. — Хочу тоже посмотреть.
— Нет, нельзя, — замахал я руками, — эффект присутствия начальства все испортит.
— Что за эффект? — Интересуется Израиль Соломонович.
Тут я ему и рассказал, как проходили первые испытания нашего двигателя.
— Да, серьезный аргумент, — рассмеялся Левин, — так говоришь Хрунов прямо на пол залег?
— Там все залегли, — вздыхаю я, — куски дисков с заклепками вылетали из коробки сцепления как пули. Просто чудо, что никто не пострадал.
— Ладно, первое испытание проводите без меня, — согласился директор, подписывая мою служебную записку, — но потом показать все равно придется.
— Будьте уверены, без этого никак не обойдется.
В стороне от летного поля выбрали место, которое нам показалось наиболее ровным, скосили траву и прямо в центре в землю забили трубу, один конец которой был заглушен. Забили полностью, из земли ничего не торчало, внутрь вставили другую трубу, на которую и закрепили ручку управления.
Первое испытание это рулежка, заслонку карбюратора установили в положение 1 и запустили двигатель. Макет побежал по кругу. Нормально бежит, изредка подскакивает на неровностях, но видно, что центровка выполнена как надо. Сделав два круга двигатель заглох, кончился бензин, как и было запланировано. Второй этап, взлет, положение заслонки в позицию 2 и вперед. Когда макет набрал приличную скорость, плавно наклоняю ручку на себя, и макет так же плавно поднимается в воздух. Из-за пределов границы круга раздается дружное ура, это комсомольцев переполняют эмоции, да и других зрителей добавилось, персонал, работающий на аэродроме, никуда не делся. Ну и наконец, ставим заслонку в положение 3, это почти полная мощность двигателя. Макет взмывает вверх с короткого разбега и начинает набирать скорость, усилие на ручке управления становится значительным, и я начинаю опасаться за прочность конструкции. Но все прошло нормально, сделав три круга, макет удачно спланировал и сел.
Чуть погодя, осматривая макет, я понял, что мы были на волосок от катастрофы, тяга, принявшая всю нагрузку от тросиков на себя, почти выдернула болты крепления из корпуса макета, еще немного и все наши труды разбились бы о землю. Вот, а присутствовал бы директор, конфуза было бы не избежать. Пришлось срочно усиливать конструкцию, то есть серьезно отклоняться от проекта. Потом была еще пара испытаний, где отрабатывал управление макетом, а то просто летание по кругу не впечатляет, и только тогда осмелились пригласить Левина.
Нам было чем гордиться, макет смотрелся как настоящий самолет. Короткий разбег взлет, несколько больших кругов по кругу, потом минимальные круги на высоте, выполнение горок, от которых дух у зрителей захватывало, а в самом конце демонстрации крутанул мертвую петлю. Ее сделать можно только одну, иначе тросики управления перекручиваются несколько раз, а перекрутить ручку управления не получается, усилие слишком велико, если со штыря снимешь, обратно уже не поместишь.
— Ух ты, — удивился Израиль Соломонович, — как настоящий.
— Конечно. — Пожимаю плечами. — Представляете, если бы на нем радиоуправление стояло?
— А ведь хороший самолет должен получиться, — осматривает директор макет, после посадки — сбоку вроде выглядит объемно, а посмотришь спереди, так как раз наоборот.
— Ну да, лобовое сопротивление у него меньше чем у истребителей делающихся сейчас. — Поддакиваю ему. — Пора опытный экземпляр собирать.
— Пора, так пора. — Соглашается директор. — Готовь расширенную записку, проведем технический совет. Там и решим чего и как.