Неспортивное поведение
Шрифт:
Потому что об этом никто никогда не говорил.
О том, что будет после.
Прелюдия перед сексом — это все.
Сам акт… безжалостен в своем эгоистичном стремлении заставить вас думать только об удовольствии.
Но то, что после?
Секунды, которые превращаются в минуты, которые превращаются в часы.
Как насчет этого «после»?
Миллер уйдет?
Или останется?
— Прекрати думать. — Он обнял меня одной рукой. — Все, о чем тебе нужно беспокоиться, это ощущения.
—
Я выгнулась, чтобы принять его.
И зажмурила глаза.
Мои бедра сжались вокруг его рук. Миллер использовал одну руку, чтобы раздвинуть их, и ввел меня в такое безумие, что я думала, что сойду с ума, когда мое тело опустилось на холодные простыни… Я горела, мне просто нужно было кончить, чтобы быть свободной, чтобы… Возбуждение зарождалось внутри меня, когда рот Миллера оказался у моего уха, его язык был влажным, а его смешок теплым.
— Готова?
— А? — Сбитая с толку, я открыла глаза.
Он меня не подготовил.
Возможно, это было частью его плана.
Ощущение, которую могу описать только как совершенство, настолько сильно ударило в меня, что я чуть не стукнулась об его голову. Твердые пальцы играли, растягивали, исполняли, словно я была футбольной игрой.
— Это один.
Мой мозг отказывался сосредотачиваться. Один? Один, а за единицей у нас идет?..
Два.
Подождите.
Я обвила руками его шею, когда его наглые руки превратили меня в мечущуюся в лихорадке сумасшедшую. Думаю, я его поцарапала, проворные пальцы создали еще больше напряжения, а затем я укусила его за плечо. Он выругался, а я начала задыхаться.
Мой крик освобождения не был красивым.
Он был почти болезненным.
Ощущение было настолько сильным, что я оказалась дезориентирована. А затем полетели джинсы.
Номер два чуть не убил меня.
Третий станет моим концом.
— Мне нужно быть внутри тебя, — умолял он.
Я кивнула, не доверяя своему голосу.
Затем потянулась к нему, а Миллер потянулся ко мне, удерживая свое тело надо мной, в то время как его губы надавливали, причиняли боль, требовали.
Он отстранился, наблюдая за моим лицом.
И потому что я волновалась, и потому что он видел слишком много. Я попыталась закрыть глаза.
— Кинс, — попросил он, — посмотри на меня.
Он прижал мои руки над моей головой и устроился поудобнее.
Я почувствовал его пульсирующую обжигающую плоть.
Мое тело жаждало ее.
Жаждало Миллера.
Мои глаза наполнились слезами.
— Пожалуйста.
— Я ни с кем не был, я сдавал анализы, я…
Я закрыла его рот поцелуем, мои губы быстро раскрылись, когда он скользнул в меня, только, чтобы быстро выйти, и проделал это снова, на этот раз так сильно, что заскрипела кровать, прикроватная тумбочка задрожала и упала лампа.
Мы сошли с ума.
Бешено его целуя, я встречала толчок за толчком.
— Ты мне нужна.
— Не так сильно, как мне нужен ты.
Миллер выругался, его язык проник в мой рот, погружаясь, кружа, в то время как он ускорял свой ритм. Он в последний раз поднялся надо мной, когда между нами
Он рухнул рядом со мной.
Мы оба смотрели на белый потолок в уютной тишине.
Я провела рукой по его рельефной груди.
— Кажется, сегодня по ESPN покажут интервью Джекса.
Миллер поцеловал меня в лоб.
— Хочешь посмотреть?
Я кивнула, благодарная за то, что ему со мной было так же удобно, как и мне с ним.
Миллер включил телевизор.
Звук новостей заполнил напряженное молчание.
— Оставайтесь с нами, дальше будут новости спорта! Вы увидите интервью любимых игроков, в том числе с Миллером Квинтоном, который, по слухам, встречается с сестрой квотербека Джекса Ромонов! У нас также подготовлен специальный отчет о ее жизни с семьей Ромонов и об удочерении, которого могло бы и не произойти!
Я застыла.
Миллер застыл.
Я закрыла глаза.
Боясь открыть их и увидеть осуждение или, по крайней мере, гнев, который, как я знала, увидела бы в глазах Миллера, когда он обнаружил, что я не была биологически связана с тем парнем, который был одержим моей защитой от всего большого и плохого в этом мире. Все будет похоже на то, что было с Андерсоном. Я еще крепче сжала глаза, когда меня настигли воспоминания.
— Он тоже тебя трахает? — Андерсон потянул меня за волосы, потащил меня к стене, а затем наказал меня еще одним жестоким поцелуем. — Я видел, как он вчера на тебя смотрел, заценивая твою задницу. — Он ударил меня по попе. — Хуже того, думаю, тебе это нравится!
Я покачала головой, говоря «нет». С тех пор, как Андерсон узнал, что мы с Джексом не кровные родственники, он начал подозрительно относиться к нашим отношениям.
Он схватил меня за шею и сжал.
— Если он к тебе прикоснется, то я его убью.
— Мой брат, — прохрипела я, — он — мой брат.
Глаза Андерсона смягчились.
— О, детка, не плачь. Извини, я просто… — Он отпустил меня и притянул в объятия. — Я просто так ревную… ты такая красивая, а большинство парней — не такие хорошие, как я, они не будут защищать тебя так, как я…
Миллер отпустил мою руку.
Она безжизненно упала сбоку от меня.
Кровать прогнулась.
Я выдохнула, когда звук льющейся в душе воды заполнил напряженный воздух.
Я лежала на кровати.
А через несколько секунд меня подхватили и отнесли в ванную комнату. У Миллера была напряжена челюсть, но он ничего не сказал.
Он вымыл мне спину.
Поцеловал меня в шею.
Прижал меня к стене и снова меня взял.
— Время для большей правды… друг, — тихо прошептал Миллер, когда он закончил, когда было тяжело дышать из-за воды, текущей по нашим телам.