Неспящая красавица
Шрифт:
Андрей мотнул головой, украдкой бросил взгляд на руки. Никаких бурых разводов. Показалось. Дрожащими руками потянулся за портсигаром, машинально пересчитал оставшиеся папиросы – пять. Закурил.
Штабс-фельдфебель рассказал, что на этот раз принесло ему видение: коротко, по делу, опуская неприятные подробности. Да и свой страх. Не успел, не защитил, не смог. Грош тебе цена, какой из тебя боевой маг? Вернуться в столицу да подать в отставку. Страх пришлось засунуть поглубже в те уголки души, куда он предпочитал не заглядывать. Однако
Под конец рассказа Андрея Надя даже забыла, что вроде бы рассердилась. Теперь она задумчиво смотрела в сумрак коридора. Вопреки видению мага здесь не было так уж темно, из грязных окон лился тусклый свет зимнего дня.
С самого утра у сердца скрутилась ядовитая змея сомнений. Надя то и дело тянулась к груди, потирая скопившийся там колючий ком, будто от этого чувство вины куда-то денется. Воспоминания, которые, как она думала, погребены вместе с маленькой Наденькой, девочкой, которая до ужаса боялась не соответствовать ожиданиям матери, теперь выплывали наружу.
Несмотря на заботу магов, ночью она спала плохо. То и дело возвращалась мыслями к светловолосому юноше, старалась не думать о том, что это по ее вине он спит теперь вечным сном. Пыталась припомнить его лицо, хоть одно мимолетное воспоминание из детства, светлые волосы, улыбку. Память оставалась глуха к ее чаяниям, подсовывая то момент выстрела, то жилет, мокрый от крови…
И видение мага не добавляло спокойствия. Надя снова потянулась к солнечному сплетению, с силой потерла грудную клетку.
Кухня из всех хозяйственных построек стояла ближе всего: обширное помещение с выходившими в сад окнами. Здесь царил тот же запах затхлости и пыли. Посреди широкого помещения стоял длинный стол-остров, на котором, скорее всего, происходило главное священнодействие. На нем так и остались какие-то блюда, плошки, тарелки. В глубине у стены притаилась дровяная плита: Андрей помнил подобные старомодные приспособления еще на кухне в родительском поместье, куда он бегал за лишним кусочком пирога к Нюрочке, молодой поварихе, которая души не чаяла в маленьком барчонке.
Кроме того, здесь была целая куча шкафов и буфетов, которые хранили в своем нутре всевозможную кухонную утварь, посуду и изящные сервизы для многочисленных гостей Адлерберга.
Справа в глубоком эркере притаился длинный стол со стульями, где, скорее всего, ела вся дворня, а в углу камин. Большой, почти по грудь Андрею, родной брат того, что стоял в гостиной. Орнамент тут только был совсем иной. Ладно еще в доме, причуда хозяина – установить на европейский манер камин, который толком и не греет. Дорогое и бессмысленное удовольствие, которые могут себе позволить не все. Но в кухне?
Сзади раздался грохот. Это Надя полезла по шкафам, проверять наличие чего-то съестного, и девушку чуть не завалило сковородками.
– Вы в порядке?
– Если не считать полного разочарования и пустого желудка, то да. – Надя не стала складывать сковородки
– Бывали здесь?
– Кажется, да. – Надя подошла к магу, который увлеченно разглядывал резные узоры на портале камина. Темный со светлыми прожилками камень завораживал, так что она не удержалась и сама коснулась его рукой.
– Знаете, что такое макабр? – Андрей провел пальцами по каменному узору, смахивая пыль с угадывающихся фигур.
– Пляска смерти? – Надя усмехнулась, не без иронии глядя на мага. – Проходили что-то такое в истории искусств.
– Зря смеетесь, – заметил Андрей. – Этот изобразительный мотив широко использовался в Средние века с подачи церковников и, как ни странно, алхимиков. Но сейчас мало кто знает о его истинном значении.
– Я помню лишь ту историю, где «Пляска Смерти» – аллегория на бренность человеческого бытия. – Надя вслед за магом провела пальцем по фигурам на камне. – Смерть в безумной пляске ведет за собой в могилу всех без разбора: мужчин, женщин, стариков, детей, королей и крестьян.
– Все верно, – кивнул Андрей. – Однако в алхимии это еще своеобразная отсылка к Великому деланию. К одной из его частей точнее: Нигредо.
– Полное разрушение. – Надя часто слышала об алхимии от матери, да и книг у них в доме, посвященных алхимии, было больше, чем женских романов или учебников. Что еще было делать маленькой девочке дома, скучая на каникулах?
Дома, правда, приходилось прятать свой интерес. Как только мать видела в руках Нади что-то кроме положенных учебников или строго предписанной в институте литературой, то книга тут же отбиралась, а Надю непременно ждало наказание.
Дядя Владимир, не в пример своей кузине, наоборот, поощрял интерес племянницы к алхимии. И это было куда интересней, чем глупые сентиментальные романы, о которых тайком вздыхали товарки, пряча томики под матрацами, чтобы не нашла классная дама.
– Полное разрушение, за которым непременно идет возрождение, – Андрей сделал легкое движение рукой и огонь в камине вспыхнул, не в пример легче прошлого раза. Надя испуганно отпрянула, помня еще вчерашние упражнения с огнем, но этот как будто был смирным. – Без разрушения невозможна новая жизнь.
Она повернула голову к магу. В серых глазах красиво отражались огненные всполохи. Надя невольно засмотрелась. Сейчас в теплом свете пламени лицо Андрея казалось не таким… надменным, что ли.
Маг повернул голову и улыбнулся, показывая, что прекрасно заметил этот взгляд, и Надя опомнилась, постаравшись придать лицу самое серьезное выражение. Андрей с трудом, но все же сдержал смешок.
Смущенно кашлянув, Надя перевела задумчивый взгляд на разгорающийся огонь. На границе сознания вертелась какая-то мысль, воспоминание, которое внезапно всколыхнулось, будто мутный осадок на дне чашки. Языком коснулась шрама над губой…