Нестрашные сны
Шрифт:
Агата несколько раз честно пыталась сесть и повторить правила, но столько же раз и соскакивала. Переставала видеть формулы, едва утыкалась в учебник — просто таращилась на страницу, вспоминая и вспоминая: поджатые губы Осипенко; вы параноик, Келдыш; неужели вы не поняли, в самом деле не поняли; я приду… Агата в очередной раз подскочила и побежала разыскивать выход на крышу — должны же они как-то на нее попасть? Но на люке, ведущем на чердак, висел увесистый замок, еще и наверняка заговоренный.
Стефи подняла голову от учебников, которые разложила вокруг себя на кровати.
— Как определить возраст единорога?
Мне бы твои проблемы, чуть не сказала Агата. Честно подумала.
— Наверное, спилить у него рог и посчитать кольца. Как у дерева, понимаешь?
Стефи, шевеля губами, смотрела на нее дикими глазами. Повторила задумчиво:
— Спилить рог… — и спохватилась: — Ой, да ты же вообще ничего не знаешь!
Даже это Агату сейчас не задело. Она так не волновалась, наверное, и перед Большим Школьным Балом с Вудом. Кажется, даже температура поднялась. Если она так трясется перед обычной… хм, обычной?.. прогулкой по крышам, то что же будет, когда она пойдет на настоящее свидание?!
Ведь у них же с Келдышем не свидание?
С его стороны — точно.
Она с трудом отговорила Стефи учить магическую зоологию еще и ночью: мало того, что перед смертью не надышишься, так еще и их прогулке помешает!
— Ой, думаешь, я усну? — ныла Стефи, складывая учебники стопкой у кровати — наверное, надеялась, что они и во сне окажут на нее обучающее влияние. — Три хи-хи! Знаешь, Горыновна какой сама зверь на экзаменах? Валит каждого второго!
— Ты будешь первой, — утешала Агата.
— Ой, конечно, тебе-то хорошо, какая-то алгебра! Я все равно не усну, так нервничаю…
И, договаривая, уже крепко спала. Агата переждала контрольный визит воспитательницы — из-за экзаменов им разрешили гасить свет не в десять, а в одиннадцать — тихонько открыла окно и села на подоконник. Запоздало подумала: а ведь они так и не договорились, когда и откуда Келдыш появится. Сумеет ли он одолеть заговоренную ограду вокруг интерната? Правда, говорят, та заговорена больше изнутри — от особо талантливых учеников — чем от проникновения снаружи.
Часы внизу, в холле, пробили полночь. Агата встрепенулась, вглядываясь в темноту парка. Никого нет. Полпервого… А вдруг он и не придет вовсе? А она сидит, как дура, и ждет, и ждет.
Мог бы тогда и позвонить.
Но вот не позвонил. И не пришел…
— Доброй ночи, — сказали мягко над самым ее ухом. Агата дернулась, едва не опрокинувшись назад, в комнату, — хорошо, Келдыш придержал ее за плечо. А, может, сам придержался, чтобы не упасть, когда ступал на подоконник.
— А как вы?..
Игорь показал пальцем себе за спину.
— По пожарной лестнице. Или вы думали, что я подплыву к вашему окну на ковре-самолете?
Наклонился, держась за раму окна, заглянул в комнату. Осмотрел завалы тетрадок и учебников. Хмыкнул:
— Чистенько…
Зашевелилась Стефи. Спросила невнятно:
— Агат, ты…
Игорь поспешно махнул на нее рукой, пробормотав что-то. Стефи снова засопела. Келдыш глянул на Агату — почти виновато.
— Чуть не проснулась… Идемте.
Что, прямо в окно? Агата поглядела вниз.
— Нет, — сказал Келдыш, — для начала на лестницу.
Все чаще кажется, что он читает ее мысли даже без кольца. Агата с его помощью перебралась на лестницу и полезла на крышу. Забираться-то тут — всего один этаж и чердак. Келдыш мягко прошелся по плоской, устланной черным толем крыше. Луна посматривала на них свысока — тоже, наверное, раздумывала, стоит ли им помогать сегодня. Ведь Игорь даже и приходить не собирался, передумал почему-то…
— Ну и как мы?.. — спросила Агата, показывая на крыши ближайших домов, едва видневшихся за верхушками деревьев интернатского парка. — Так далеко!
— Расстояние не имеет значения.
— Правда? А что имеет?
— Насколько партнеры по прогулкам друг другу доверяют.
А они партнеры?
Агата раньше никогда не замечала, что полная луна дает столько света, заглушая и фонари и редко освещенные окна. Казалось, этот свет ощутим, как лучи солнца — только не нагревает, а охлаждает кожу.
Глаза Келдыша точно серебром залиты.
— Вы верите, что я не дам вам упасть?
— Да, конечно. А… вы?
Крошечная пауза.
— Теперь — да. Давайте руку и идем. Нас уже ждут.
Рефлекторное ожидание падения, замершее дыхание; внезапный ветер в лицо, разметавший волосы; твердая рука, сжимающая ее ладонь («я — держу»). А над всем этим — круглая, яркая, насмешливая луна…
Борис с Анжеликой ожидали на крыше театра. Келдыш коротко рассказал им про посещение СКМ.
— Осипенко? — переспросила негромко Анжелика.
— Вы ее знаете?
Анжелика поежилась, вздернув тонкие плечи.
— Она со мной тоже… работала.
Борис, мечтательно глядя на луну, сообщил:
— Есть у меня список людей, которых бы мне хотелось покусать. Осипенко в нем в первых пунктах.
Келдыш смотрел то на него, то на Анжелику.
— То есть?
— Она профессионал, — сказала Анжелика.
И что тут ужасного, это же похвала? Но Агата заметила, как у Келдыша дернулся рот, когда Анжелика добавила: