Несуществующее настоящее (сборник)
Шрифт:
Ему постоянно приходилось ездить по больницам, общаться с врачами, пару раз забирать Сергея из милиции, промывать ему желудок после передозировок и т. д. Дима был в буквальном смысле слова ангелом-хранителем своего брата. А родители даже не считали нужным просто сказать ему спасибо, будто все происходящее — это стандартные обязанности любого человека. В сущности, они заставляли Диму заниматься тем, что ему не нужно и что ему совсем не хотелось делать. Вместо того чтобы быть дома с любимой супругой, он должен был сидеть где-нибудь в очереди среди алкашей и наркоманов со своим непутевым братом, которому, к слову, уже было все равно, что с ним делают и кто этим занимается.
Первые несколько кодировок прошли безуспешно. И вот, наконец, свершилось.
Первый: кодирование проходило ровно в день свадьбы Дмитрия с Алиной. Родители могли бы перенести процедуру. Но они пошли на принцип. Дима заметил одну абсурдную закономерность за последние пять лет: чем больше его брат опускался вниз по социальной лестнице, тем больше ему уделяли внимания родители и тем меньше они любили Диму. Казалось, что они даже начинают ненавидеть его, будто он — виновник всего, что происходит с Сергеем. Второй нюанс: после кодировки Сергей немного свихнулся. У него появились совершенно очевидные психические отклонения. Он регулярно звонил Дмитрию и в страхе, в испуге спрашивал: "Я ведь уже вылечился? Дим, я же здоровый? Ну, скажи, это ведь правда? Я здоров?" Дмитрий успокаивал его, это могло длиться от нескольких минут до получаса. Но и этого оказалось мало, однажды Сергей позвонил и обвинил брата в недоверии:
— Ты мне не веришь, не веришь, что я здоров? — как всегда с сумасшедшим напором спрашивал Сергей.
— Верю, я верю, — утверждал Дима.
— Нет, не веришь. Я хочу, чтобы врачи дали мне справку, чтобы все видели, что я здоров…
Дима пытался отстраниться от этой проблемы, но родители, как всегда, не дали ему этого сделать.
— Я не психиатр, я не психотерапевт! Что вы от меня хотите? — уже на повышенных тонах говорил Дима. Он уже забыл, когда в последний раз их беседа с родителями была спокойной и размеренной.
— Ты брат! Ты обязан за ним следить и помогать ему! — возражали родители.
Спустя некоторое время Дмитрий придумал очень интересный ход. У него был единственный друг Александр, которого он уважал и действительно считал хорошим человеком. Тот, в свою очередь, так же относился к Дмитрию. Александр работал врачом. Выслушав Диму, он согласился по дружбе раз в две недели принимать Сергея у себя в кабинете как врач и давать ему справку на листе формата "А4" с формулировкой "Здоров", подкрепленную своей личной врачебной печатью. После этого начался более или менее спокойный период в жизни Дмитрия и Алины. Со стороны родных Дмитрия их редко беспокоили. Теперь, когда у Сергея начинались очередные приступы и он звонил Диме, тот всегда говорил, что если бы он не был здоров, врач не дал бы ему справку. Это было аргументом для Сергея. Он сразу успокаивался. Кроме того, он гордился своей справкой и всегда, когда пересекался с Алиной, как ребенок, с гордостью, якобы нечаянно, показывал ей эту справку, а Алина подыгрывала и внимательно читала ее.
Дмитрий прервал свои воспоминания, переведя взгляд на Алину. Она сидела рядом и спала. "Как же мне повезло, — подумал Дима. — Ты такая красивая, такая совершенная". Ему очень нравилось смотреть на нее, когда она была чем-то занята, и когда спала, и когда читала или смотрела телевизор… Ему всегда нравилось смотреть на нее. Он подумал о том, что если бы в машине был автопилот, он бы непременно включил его и до конца дороги не сводил бы с нее глаз. Но, увы, автопилота нет, и ему придется вновь повернуть голову обратно на дорогу. Дмитрий стал думать о том, как бы глупо он себя чувствовал, если бы родственники Алины были бы намного лучше, чем его собственные. Какой бы у него тогда развился комплекс на этот счет. Именно по этой причине у них двоих и существует "зона N", в которой они могут насладиться часов двенадцать-четырнадцать, пока едут.
Родственники Алины — это нечто, напоминающее сброд анархистов. Не в философском смысле этого термина, а в его практической деятельности в период Русской революции. Когда одновременно все вместе и каждый сам за себя. Опять-таки, в данном контексте подходит поговорка "Будет день — будет пища", только не в общепринятом оптимистичном смысле, а в самом гнусном и отвратительном. Говоря более конкретно, у Алины есть мать, отец пропал без вести, по слухам, убежал с любовницей. Такая вот у них была любовь. Еще есть две сестры и один брат. А дальше полный хаотичный набор из родственников второй, третьей, четвертой и пятой линий. Бабушки, дедушки, двоюродные сестры со своими мужьями, племянники, тети дядей, дяди тетей и т. д. По существу, процентов девяносто всей родни она не знает в лицо. Во всяком случае, не запоминает, кто из них кто и кто как выглядит.
Вся эта хаотичная родственная куча живет по очень примитивному принципу: кто богаче — того и доим. Причем богатый определяется ими совершенно субъективно. Так как Алина уехала из родного города и вышла замуж в более престижном городе, она и стала "дойной коровой". На этом отрезке у Дмитрия возникла ассоциация, выбивающаяся из основного сюжета мыслей: "Дойная корова… все и всех используют, как дойных коров. Вот недавно, за неделю до поездки, у нас сломалась ручка на двери автомобиля. Мы заплатили пять тысяч рублей за ее починку. Целых пять тысяч рублей за какую-то маленькую дверную ручку! Почему они не могли сделать ее нормально?" За последние пятнадцать минут он успел заметить, что она расшатана, видимо, плохо привинчена. "Они же взяли деньги, и не маленькие для нас, почему же работу сделали плохо?" В этот раз он потрогал ручку, и она в самом деле была сильно расшатана. "Так все и всегда: хотят, чтобы им все давали, а взамен — ничего". Затем он снова вернулся к основному потоку мыслей: "Да, Алина стала той самой дойной коровой".
События развивались до абсурда смешно. Как только прошло официальное бракосочетание, спустя пару дней, на ее электронную почту стали приходить дружественные поздравления от людей, которых она всего-то пару раз в жизни видела. Еще спустя пару дней, начались всяческие полунамеки из серии: "У нас нет, а у вас там продают… Да, у меня все равно денег нет, даже если бы у нас было". Одна из двоюродных сестер прислала фотографии своего сына. Затем напомнила, что пару месяцев назад у него был день рождения и ее сын, которому, к слову, исполнилось всего два года, якобы спрашивал: "А где тетя Алина? Я ее очень люблю". Стоит напомнить, что Алина уехала из города более пяти лет назад.
Бороться с подобным поведением родственников можно было сидя дома, не преодолевая тысячи километров. Но ее мама лишь однажды пригласила их в гости просто так, это было очень давно. Последующие разы они ездили на похороны троюродного брата, который, по правильной версии, погиб в молодые годы в двадцать пять лет. А на самом деле, его ударил розочкой собутыльник.
Следующая поездка была с целью навестить бабушку по маминой лини, которую увезли на скорой при смерти. И та в предсмертных муках изъявила последнее желание — обнять свою любимую внучку. Правда, не известно, когда же Алина успела стать любимой внучкой. С бабушкой она почти никогда не общалась, разве что в далеком детстве. Пока Дмитрий с Алиной доехали, ее уже успели выписать. То есть за сутки ее успели забрать и выписать. И так все остальное время. А в этот раз еще кто-то там умер, но не то что Дмитрий, но даже и Алина не помнила, кто именно.
Все дело в том, что Алина была очень хорошо воспитана. Ее воспитала отнюдь не мама и не вся эта куча людей, жаждущая оторвать от нее хоть какой-то кусок выгоды. Она воспитала себя сама. Она сама начала читать, несмотря на то, что мама ей запрещала, говоря: "Что ты придуриваешься? Ты не умеешь читать!" Она сама поняла, что такое половое созревание. Сама научилась банальному этикету. Она сделала себя сама от и до. И, несмотря на то, что ей крайне сильно не хватало материнской заботы в детстве, она не хотела вступать в конфронтацию с матерью, сестрами и братьями.