Несущий Ночь

Макнилл Грэм

Перед адмиралом за индивидуальными сенсорными экранами работали члены экипажа корабля, исследуя пространство перед крейсером с помощью всевозможных устройств. Тибериус знал, что капитана космического корабля делает настоящим капитаном его команда, как короля делает свита. Вся его знаменитая по всей галактике тактическая проницательность не стоила бы ни гроша, если б адмиралу предоставили неточную информацию или его приказы не исполнялись бы под палубами быстро и без вопросов.

Но Тибериус знал, что под его началом один из лучших экипажей флота Ультрамара. Многократно испытанный в пылу сражений, этот экипаж в любой ситуации действовал согласно приказам адмирала. Крейсер «Горе побеждённому» прошёл через отчаянные битвы, и его экипаж всегда держался

с честью. Отчасти это было благодаря Тибериусу, который требовал, чтобы каждый из экипажа корабля, от младшего матроса до члена командного состава, в любой ситуации соответствовал самым высоким стандартам. Но, с другой стороны, верность и преданность слуг Ультрамаринов, которые Составляли большую часть судовой команды, адмиралу была безграничной.

Они вновь входили в опасную зону, и Тибериус чувствовал в душе знакомое ликование: скоро пламенный меч возмездия Императора обрушится на его врагов. Много лет минуло с тех пор, когда крейсер «Горе побеждённому» в последний раз сражался с эльдарами, и, хотя адмирал ненавидел их со всей страстью фанатика, он вынужден был признать, что в глубине души питает уважение к их военному мастерству и партизанской тактике.

Тибериус знал, что блуждающие по космосу эльдары редко вступают в сражения корабль на корабль, на равных, разве что при исключительно благоприятных для себя обстоятельствах. Дело в том, что их суда до смешного уязвимы и не обладают практически непробиваемой защитой вакуумных щитов, которую имеют корабли Ультрамаринов. Эльдары полагаются в первую очередь на скрытность и быстроту сближения с целью и уж только после того — на свою нечестивую магию, которая и разрушает наводящие устройства оружия противника. Тибериус хорошо знал, что в большинстве случаев атака эльдаров начиналась с удара по носовым соплам, выводившим из строя маневровые двигатели малой тяги. После этого вопрос, у кого пушки больше, становился чисто теоретическим: корабль эльдаров кружился вокруг своего неповоротливого противника, постепенно разнося того на части.

Однажды Тибериус поклялся, что его корабль ни за что не постигнет столь печальная участь, и клятву свою держал. По крайней мере до сегодняшнего дня.

…Тем временем во мрак космоса в шести часах пути от крейсера «Горе побеждённому» зловеще элегантный смертоносный корабль бесшумно выскользнул из тени базы на астероиде. Корабль и вправду был дьявольски красив: его сегментный нос сходил на конус до остроты иглы и был зазубрен; солнечные паруса, походившие на кривые сабли, были грациозно распущены; а искусно сработанные кормовые двигатели обеспечивали кораблю стремительное ускорение. Между кормой и носом судна располагался изящный куполообразный командный отсек, откуда и управлял этим несущим смерть судном его капитан.

Капитан этого столь изящного корабля, носящего имя «Всадник бури», с нескрываемым интересом наблюдал за отражённым сигналом на дисплее перед собой. Наконец-то противник, достойный его мастерства! Корабль Адептус Астартес! Архонт Кешарк из Кабала Расколотого Клинка истомился, устраивая засады на неуклюжих торговцев, обманывая корабли системы обороны и устраивая налёты на первобытные поселения. Кешарку было плевать на богатую добычу, которую приносили ему эти налёты, и даже пытки, коим он так любил подвергать несчастных пленников с захваченных судов, ему наскучили.

Эти детские забавы совершенно не соответствовали его возможностям и талантам.

Тонкие струйки крови засочились из уголков его рта, и Кешарк откинул голову назад, туго натянув безжизненную кожу на череп и застегнув её неровные края крючками за швы на тыльной части шеи. Мечтая о великих битвах и великих победах, Кешарк уже начал было опасаться, что его договор с кайерзаком был ошибкой.

Но теперь перед его алчным взором замаячила, несомненно, достойная добыча.

Молитва Космических Десантников тихим эхом отдавалась в часовне Четвёртой роты, что

находилась тремя палубами ниже командирского мостика крейсера «Горе побеждённому». Часовня была просторным помещением с высоким потолком, так что она легко вмещала собравшихся боевых братьев. Отдраенный до блеска, выстланный каменными плитами неф вёл к сияющему чёрному алтарю и деревянному аналою в дальнем конце часовни. В верхней части помещения доминировали витражи изумительных цветов, что многократно усиливало величественность часовни. Каждый витраж размещался в своей листовидной арке, и установленные за ними электрофакелы отбрасывали призрачный свет на собравшихся воинов. Каждый витраж изображал фрагмент долгой истории Империи: Эра Раздора, Эра Отступничества, Обожествлённого Императора и Императора-победителя. Под витражами висели знаки боевого отличия, заслуженные Ротой в дюжине крестовых походов, и каждый из этих знаков являлся свидетельством традиции отваги и мужества, насчитывавшей десять тысяч лет.

Рота стояла по стойке «вольно» в мерцающем свете факелов, глаза воинов были направлены вниз, на гладкий пол часовни. Боевые братья, они читали литанию благодарности Ему, размышляя о своём священном долге перед Богом-Императором.

В часовне воцарилась мёртвая тишина, когда окованная железом дверь в дальнем конце нефа распахнулась и внутрь вошли два человека. Космические Десантники как один встали по стойке «смирно».

Капитан Четвёртой роты Уриэль Вентрис в развевающейся парадной мантии зашагал по широкому нефу. Капитана вёл бледный угрюмый воин в молочно-белом плаще.

Капеллан Четвёртой роты Джадд Клозель носил чёрные доспехи с вычеканенными на них клыкастыми черепами; в тусклом свете электрофакелов мерцали бронзовые и золотые украшения на его панцире и ножных латах. Его шлем в виде грозно ухмыляющегося черепа был пристегнут к ремню рядом с объёмистым томом, переплетённым в выцветшую от времени зелёную шкуру орка.

Левой рукой капеллан размахивал дымящимся кадилом, отчего часовню наполнял аромат благовонных трав и священных масел, смешанный с пьянящими хмельными запахами нагорий Макрэйджа. В правой руке Клозель сжимал крозиус арканум — своё оружие и символ должности капеллана. Крозиус арканум представлял собой жезл, вырезанный из адамантиума и увенчанный сияющим золотым орлом, распростёртые крылья которого были острыми, как бритва. Другой конец крозиуса венчал осклабившийся череп, почти такой же, как и на шлеме капеллана, разве что в глазницах этого черепа сверкали кроваво-красные драгоценные камни.

Джадд Клозель буквально излучал силу. Он не просто заслуживал уважения, он его требовал. Капеллан выглядел огромным, он был даже крупнее, чем Уриэль, а от его строгого, решительного взгляда не укрывалось ничего. Левый серый глаз Клозеля сурово вглядывался в лица Ультрамаринов в поисках признаков слабости, и в то же время правый глаз капеллана осматривал окружающее сквозь бездушную механику грубо имплантированной мерцающей красной сферы.

Его череп являл бы собой гладко выбритый идеальной формы купол, если бы не мерцающий серебряный узел на макушке. Полное, покрытое множеством шрамов лицо Клозеля, на котором он состроил нечто, лишь отдалённо напоминающее улыбку, было обращено к стоящим перед ним Космическим Десантникам.

— На колени! — скомандовал он. Приказ был мгновенно выполнен, и по часовне эхом прокатился лязг бронированных наколенников, одновременно ударившихся об пол.

Уриэль, всё это время со склонённой головой двигавшийся за капелланом, выступил вперёд, чтобы принять дымящееся кадило и крозиус.

— Сегодня — день радости! — возопил Клозель. — Ибо сегодня нам дарована возможность принести свет Императора во тьму и уничтожить тех, кто окажется на пути Его слуг. Мы пока ещё не стали полноценной Ротой, какой были совсем недавно. Многие из наших товарищей, мои боевые братья, нашли свою смерть на Тресии, но мы знаем, что погибли они не напрасно. Они займут своё место рядом с Императором и будут рассказывать истории о своей отваге и чести до последних дней.