Несущий Свет
Шрифт:
Тут уже растерялся Степа. Жив ли улетевший куда-то в эфир Богораз-младший, он и сам был не прочь узнать.
– Когда я видел его в последний раз, Семен был жив-здоров, – ответ прозвучал осторожно, зато вполне точно.
– Вы видели его в Омске? Или в Иркутске?
– Я его не только там видел, – Косухин старался теперь отвечать как можно деликатнее, дабы сразу же не проговориться о том, как он в действительности познакомился с генеральским сыном. – Последний раз мы виделись на Челкеле…
– Что? Вы были на Челкеле? Но ведь полигон взорван и запуск не состоялся! Насколько мне известно, Семен даже не добрался туда.
Тут же Степа удивился всерьез. Похоже, Карл Берг не только ему не спешил сообщать всей правды.
– «Мономах» взлетел, Аскольд Феоктистович. Ваш сын улетел на нем вместе с Колей… С полковником Лебедевым. Насколько я знаю, они вышли на эту…
– Орбиту… – тихо подсказал Богораз. – Вы сами видели запуск?
– Да, я сам видел…
Перед глазами вновь встала холодная зимняя степь – и окутанная дымом серебристая стрела, медленно поднимавшаяся вверх в облаках белого пара…
– Не понимаю… – негромко, обращаясь лишь к самому себе, проговорил генерал. – Не понимаю… Почему же мне…
Впрочем, что он имел в виду, было ясно и без особых комментариев.
– А вы у господина Берга спросите, – предложил Степа. – Я вот, чердынь-калуга, попробовал…
– Берг… – повторил генерал. – Он позвонил мне и сообщил, что в Париж прибыл агент ВЧК, который собирает информацию о «Мономахе». Велел устранить его, то есть вас, немедленно… Но… он ведь знал, кто вы?
Степа даже не стал отвечать.
– Да, – решительно кивнул Богораз. – Это уже мое дело. Если Берг действительно предатель… А сейчас я приношу вам, господин Косухин, мои глубочайшие извинения. Надеюсь, мои офицеры не были с вами излишне… навязчивы…
– В самый раз, господин генерал, – Степа почувствовал, что перспектива близкого контакта с заранее припасенным мешком начинает отодвигаться. И вдруг он решился. В конце-концов, Богораз-старший показался ему ничуть не глупее своего отпрыска.
– Только… Аскольд Феоктистович… Господин Берг не очень ошибся. Я, правда, в чеке не состою, но я действительно красный…
– Что? – в серых глазах на миг сверкнуло изумление. – Вы? Брат полковника Лебедева? Но тогда как же… Что вы делали на Челкеле?
– Я был комиссаром Челкеля…
Слово было сказано. Оставалось ждать, не переоценил ли Степа старшего Богораза.
– Комиссар эфирного полигона… – генерал покачал головой. – Вы хотите сказать, что красные… большевики организовали… или помогали организовать запуск «Мономаха»?
Косухину очень хотелось рубануть: «А как же!», – но он предпочел все же сказать правду.
– Не красные. Я помогал. Ну правда, я больше не в окопах… Там китайцы…
Вышло не особо понятно, но Богораз, похоже, что-то уловил.
– Хорошо. Мы еще с вами встретимся, и тогда вы расскажите подробнее. А сейчас еще раз о главном… Мне предстоит сегодня кое с кем побеседовать. Итак, вы знаете точно, что «Владимир Мономах-2» был запущен…
– Двадцатого января…
– Пуск прошел успешно, эфирный корабль вышел на орбиту. На нем улетели мой сын и Николай Иванович. На корабле была смонтирована установка «Пространственный луч»…
– Да…
– После этого полигон был взорван, а вы с госпожой Берг добрались до Индии…
Косухин кивнул, хотя в том, что сказал генерал, была лишь часть правды. Но о Страже Раны говорить не следовало.
– Потом с Натальей Федоровной приключается эта странная болезнь, ее дядя уверяет, что пуск сорван, а все участники операции пропали без вести… Да, а что с господином Казим-беком?
– Он погиб, – коротко ответил Степан, и перед глазами вновь встал дом на Трегубовской и ровная шеренга бойцов с голубыми свастиками на шапках.
– Жаль Георгия… А вы не встречали господина Семирадского?..
– Убили его, – неохотно ответил Степа. О смерти Глеба Иннокентьевича говорить особенно не хотелось.
– Господи, упокой его душу… – генерал медленно перекрестился. – Мы познакомились с Глебом еще когда он был студентом, а я – юнкером… О генерале Ирмане не спрашиваю – мне уже сообщили… Да, мы заплатили дорого… Постойте, Степан Иванович, но, если корабль стартовал, почему не выходит на связь Тускула?
Степа промолчал. Отвечать было нечего.
– Мы отвезем вас обратно, – генерал жестом указал офицерам на машину, а сам кивнул Косухину и зашагал к своему авто. – Вы где квартируете?..
– Я… – Степа замялся, – говорить о Валюжениче он не хотел. – Ну, у одного знакомого… Студента…
– Студента… Постойте… – генерал замер и медленно повернулся к Степе. – А часом этого студента не Валюженич зовут? Американский поляк, археолог, учится в Сорбонне, недавно приехал из Индии?
– А-а… – только и мог отреагировать Косухин.
– Забавно, Степан Иванович! Берг сообщил, что этот студент – американский разведчик, который собирается чуть ли не завербовать Наталью Федоровну. Мне было велено следить за ним и по первому же приказу – убрать. Ладно, сделаем так… Я отвожу вас к Валюженичу: его адрес мне известен. Бергу сообщу, что вы ликвидированы. Завтра рано утром вы и господин Валюженич должны уехать из Парижа… Дня на три… А там – посмотрим…
Тэд уже начал волноваться, но, увидев Степана, мгновенно успокоился и потащил его ужинать, сообщив, что ради приезда гостя он приготовил семейное блюдо – бигос по-польски. Косухин, решив не портить Валюженичу аппетита, проглотил тарелку этой экзотической пищи, оказавшейся необыкновенно пряной и соленой, а затем, как бы случайно, поинтересовался, нет ли у Тэда дел подальше от Парижа. Тот даже не удивился.
– Оу, Стив! То я… То моя праця наукова, розумешь… Ну, как-то…
В этом вопросе требовалась полная ясность, и Степа сосредоточился, вспоминая советы старика. Он должен быть внимательным и забыть обо всем. Он должен лишь слушать Тэда… Но то, что так просто выходило у проклятого беляка Арцеулова и потомственного буржуя Шарля, никак не получалось у Степы.