Несвершенное
Шрифт:
— Нам повезло, что взрослые заняты выяснением того, «что есть хорошие манеры и с чем это едят», — сказала Кэми.
«Ты имеешь в виду, что твой бедный отец занят моей ужасной матерью», — сказал Эш, который был слишком вежлив, чтобы сказать такое вслух. По его виду было понятно, что ему даже думать об этом неловко.
Кэми усмехнулась.
— Кому нужны уточнения, когда результат уже достигнут!
«Хотелось бы спросить тебя, что ты задумала, но ответ мне уже известен, — сказал Эш. — Вот я молодец. Конечно, я понимаю,
— Знаешь, будь у меня свое дело, то я бы назвала его «Рискованный бизнес», — сказала Кэми и улыбнулась ему. А потом она ощутила такую сильную любовь, исходящую от Эша, что не на шутку испугалась.
Хотя, он был прав. Ситуация была хуже некуда. Мать Кэми превратилась в статую, Джареда подвергали пыткам.
Но перед лицом еще большей опасности она только и умела, что рискнуть всем и надеяться, что каким-то образом все обойдется, и они спасутся.
Стоило им покинуть паб, как к ним присоединился Джаред. Кэми позволила себе быть слабой и схватила его за руку. Джаред переплел свои пальцы с ее и зашагал с ней в ногу.
— Мы собираемся… — начала Кэми.
— Знаю, — сказал Джаред. — Эш рассказал, пока были суд да дело. Я только куртку захватил.
Кэми чувствовала настороженность и что-то близкое к чувству вины из-за себя и Эша, словно Эш рассказывал секреты о том, как им было жаль упущенных возможностей. Она испытывала глубокую потребность обменяться взглядом с ним, но не давала себе воли, потому что не хотела, чтобы Джареда, видел этот взгляд, а потом чувствовал себя из-за этого не в своей тарелке.
Так что вместо этого она произнесла:
— А вы неплохо ладите последние дни.
— Братаны важнее баб [7], — сказал Джаред. — И я, разумеется, имею в виду садово-огородный инвентарь, потому что отношусь ко всем леди Разочарованного Дола с самым высоким почтением.
Кэми подняла глаза как раз вовремя, чтобы успеть заметить тень его улыбки. Она улыбнулась ему в ответ, не отпуская ни на мгновение его руку и мечтая только о том, чтобы они остались наедине.
Но они были втроем. Да и никогда, по сути, не могли остаться наедине.
— Понятия не имею, как вас, парни, провести сквозь огонь, — сказала она. — Но, по-моему, у меня хватит на это сил. Роб постоянно недооценивает способности источника. Я смогу пройти сквозь огонь и думаю, что Холли тоже сможет с моей помощью. Мы должны будем проходить по-одному, поэтому вам придется подождать снаружи. Не возражаете?..
— Еще как возражаем, но я постараюсь стоять там, на улице, и излучать моральную поддержку.
— Как истинный джентльмен, — сказала Кэми, поглаживая его руку.
— Нет нужды идти со мной, — сказала Кэми.
Холли не хотела, чтобы все знали, что она была чародейкой. От внимания Кэми не ускользнуло, что только Анджела не казалась удивленной по этому поводу.
Кэми очень способствовала их великой любви и старалась не обижаться на то, что не была включена в цикл чародейской информации. Она не была наделена правом знать все просто потому, что хотела знать все… и делать подробные примечания и задавать личные, следующие за этим всем, вопросы.
Она знала, что обладала определенной долей напористости, но это не означало, что ей хотелось давить на Холли слишком сильно. Она не хотела заставлять Холли делать что-то против ее воли.
Холли стояла, держа за руку Кэми. В отблеске огня ее позолоченные локоны переливались от солнечного оттенка до насыщенно-золотого.
— Я прекрасно осознаю, что следовало для начала все проверить, прежде чем тащить тебя сюда, — сказала Кэми. — Порой, я слишком импульсивна.
— А мне нравится, когда ты ведешь себя импульсивно, — ответила Холли и улыбнулась. — И меня силком сюда никто не тащил, я сама так решила.
Ее голос был тверд, но рука, державшая Кэми, слегка дрожала. Кэми сжала ладонь Холли.
— Это нормально, если ты боишься.
Холли подняла подбородок.
— Я стараюсь не бояться.
— Тебе и не придется стараться. Я имею в виду, что ты по-прежнему крута, даже невзирая на страх. Бояться — это нормально, потому что это тебя не остановит.
Холли посмотрела на Кэми краем глаза, слегка застенчиво и в то же время отчасти с сомнением, словом так, как она смотрела всякий раз на тех, кто хвалил ее за то, что она считала своими недостатками.
Они вошли в огонь вместе. Кэми ощутила его жар, сродни тому, как в жаркий день поднимаешь лицо к солнцу и чувствуешь, как его тепло разливается по коже, а свет бьет в глаза.
Она услышала потрясенное, испуганное удушье Холли прежде, чем сама почувствовала боль во всем теле. Это была новая боль, одновременно ошеломляющая и мучительная, непохожая на боль от ожога, хотя жар и не остался в стороне. Каждый атом ее тела, казалось, превратился в кристалл и разил ее своими гранями.
Роб сделал выводы из двух их побегов. Он решил не оставаться в дураках на третий раз.
В кольцо огня они вложили кольцо льда.
Ей было так холодно, что тело жгло изнутри: температура крови падала, а кости превратились в потрескивающие зарядом молнии.
Все, что Кэми могла сделать — это цепляться за мысль, что у Роба было море тщеславия, и не было опыта работы с источниками. Вечно он недооценивал ее, недооценивал ее силу. Оставалось надеяться, что и на этот раз ничего не поменялось. Кэми крепко сжала ладонь Холли, чтобы не дать той отступить обратно в огонь, который поджидал их. Огонь бушевал позади них, кольцо льда держало их внутри. Кэми показалось, что она убила Холли, вынудив ту стать пленницей этого двойного кольца боли.