Несвобода
Шрифт:
— Я очень быстро, Вадим! Бутерброд сделать не успеешь!
У него в глазах заплясали черти — зеркальное отражение чертей в моих глазах:
— Я прямо сейчас из тебя бутерброд сделаю!
— Но-но! Потерпи, мой любвеобильный друг! А то самый-самый вип будет недоволен!
— Любвеобильный друг?!
— Скажи спасибо, что я забочусь о нашем бизнесе за нас обоих!
И уже неслась к лестнице. Он рассмеялся мне в спину. Как-то легко рассмеялся, громко, без капли напряжения. Как будто… просто не смог сдержаться. И конечно, я не могла не смеяться в ответ.
Я только потом, много дней спустя пойму, что это и было начало переломного момента. Тот самый смех — слишком искренний, впервые не являющийся частью какой-то игры. Так смеются счастливые люди, потому что не могут не смеяться, когда их переполняют иррациональные, ни с чем не связанные эмоции.
Дорога заняла три часа, включая и быстрый поход в магазин для приобретения обмундирования, и пробку на МКАДе. Когда мы миновали отворот на Рублевское, я почувствовала облегчение — все же там была вероятность встретить друзей родителей.
Мы приехали в загородный дом, который уже издали привлекал внимание. Народу там собралось очень много, судя по огням, громкой музыке и шуму, которые сносили еще на повороте с трассы. Но хозяин, Григорий, заметно выпивший, все равно выскочил встретить нас, тепло поприветствовал Вадима и предложил ни в чем себе не отказывать. По мне только дружелюбным взглядом мазнул и повторил приглашение — как будто очень старался подчеркнуть, что не засматривается на чужую даму. Вадим Андреевич подставил локоть и наклонился ко мне, когда гостеприимный хозяин умчался в эпицентр сборища.
— Ни в чем себе не отказывай, но все же посоветую ничего не нюхать. Веселье весельем, но оставь наркоту завсегдатаям. Мы с Гришей связаны не только через моих девочек — мы старые друзья и раньше поддерживали друг друга. В его доме я, а соответственно и ты, желанные гости. Но все же не налегай на все, что предлагают, а предлагать будут.
Я и не думала с этим спорить. В большой прихожей разглядела Кира — он стоял в стороне с бокалом шампанского. Глаза блестят, судя по всему, уже поддал. Менеджеры на подобных многочисленных вечеринках часто присутствуют — даже не для охраны девочек, а чтобы быстрее среагировать, если клиенты решат расширить заказ, и просто дополнить атмосферу всеобщего веселья. Менеджеры смеются, танцуют, поддерживают праздничное настроение, но параллельно контролируют обстановку. И именно поэтому никогда не пьют, только создают видимость. Однако ж Кирилл, завидев нас, улыбнулся неестественно широко и слега покачнулся. Идиот. Ничему жизнь не учит.
И в таком состоянии у него на все хватило храбрости:
— Здравствуйте, Вадим Андреевич! Аришка уже рассказала вам о… небольшой неловкости?
— Рассказала, — мягко ответил начальник, взял у Кира из рук бокал и отставил на подоконник. — Вопрос закрыт. Но есть у меня ощущение, что Арины целиком не хватит, чтобы закрывать все твои косяки.
Кир мгновенно собрался, подтянулся и ответил с максимальной серьезностью:
— Никаких косяков больше не будет, Вадим Андреевич! Через час подъедет Игорь, а я смогу оставить свой пост.
Вадим Андреевич даже отвечать ему не стал, направившись к огромной гостиной, где вообще было не протолкнуться. Мне бывшему соседу тоже сказать было нечего, потому я направилась следом. И в ярко-освещенном помещении сразу выхватила взглядом знакомый силуэт. Когда мужчина повернулся, с кем-то разговаривая, убедилась и в панике сдала назад. Я как-то была морально готова ко встрече со знакомыми — это когда-нибудь бы произошло. Но не сразу ко встрече именно с такими знакомыми.
Вадим Андреевич оглянулся и вернулся ко мне, закрывая широкой спиной. Уточнил, словно мгновенно все понял:
— От кого конкретно прячемся?
Метаться и врать было поздно:
— Вон там стоит… блондин.
Он вполоборота мельком взглянул назад и опять вернулся ко мне:
— Арина, бесконечно бегать не получится. И ведь тебя даже не ищут. Пора собраться и выйти на свет. Если ты кому-то что-то хотела доказать своим побегом, то докажешь только тогда, когда перестанешь бежать.
Я неуверенно помотала головой. Вадим Андреевич взял меня за руку и потащил к ближайшей двери, за которой располагалась ванная комната. Запер замок и посмотрел внимательно. Вздохнула и решилась поднять лицо:
— Можно, я подожду вас в машине?
— Долго ждать придется. А Гриша может обидеться, если я сразу уйду.
— Ничего, я подожду сколько потребуется.
Последней фразы он словно и не расслышал:
— Так который блондин? Тот здоровый мужик или тощий… как его? Иван, вроде бы. А может, Антон Коломенский?
Я, забыв о собственных сомнениях, вытаращилась на него:
— Вы знаете Антона?! Откуда?!
— Ого, какая реакция, — Вадим улыбнулся.
Но я даже слов подобрать не могла:
— Вы… хотите сказать, что Антон тоже пользуется услугами ваших… девочек?
— Не пользуется, — Вадим теперь наклонился и так пристально вглядывался в мои глаза, что стало не по себе. Однако становился все веселее. — Черт меня дери… Теперь мне даже кажется, что вы похожи! Брат?
Ответом был только вздох и покрасневшие щеки.
— Антон — твой старший брат? — повторил он то, что, по всей видимости, привело его в восторг. — Ничего себе! Нет, я догадывался, что ты не из простых, но оказалось, что уж слишком не из простых. Здорово!
— Что тут здорового? — я попыталась отвести глаза, но он взял меня за плечи, не позволяя увернуться. — А вы откуда его знаете? Говорите уж честно. Я смогу пережить новость, что Антон, хоть и женат, но…
— Да ничего подобного не было, — рассмеялся Вадим. — Или я об этом не знаю. Мы с ним знакомы… та-а-ак… Как бы это помягче-то сейчас озвучить? Учились мы вместе. Одноклассники.
Мне требовалась всего секунда, чтобы сопоставить. Мои братья, как и я в самом начале, учились в элитной гимназии. Потом меня родители забрали, но братья учились до самого конца — к ним родители предъявляли совсем другие требования. И уж, конечно, в классах, которые посещали они, не водилось простых смертных — буквально все были детьми политиков, международных дипломатов или наследники финансовых империй. Мое предположение оказалось верным — Вадим вышел точно из того же круга, что и я. Теперь я улыбнулась легко, даже язвительно: