Несвобода
Шрифт:
Вадим тут же отстранился. Переместился верх и одним резким толчком ввел член.
Я даже не сразу поняла, что произошло. От перемешивающихся ощущений не могла прийти в сознание — меня еще сжимало остатками оргазма, а внутри, намного глубже нарастал новый пик.
— Давай-ка закрепим результат.
Я не понимала смысла этих слов. Просто принимала его внутрь — яростного, такого мощного и быстрого, не имея сил ни расслабиться, ни напрячься. Думала, что меня просто вывернет наизнанку, не справлюсь с новой нарастающей волной. Назревающий, уже вагинальный, оргазм тоже прекрасен, но вот так сразу, внахлест на еще не опавшей волне предыдущего — это как-то слишком. Переизбыток ощущений. Я кончила с криком — но из горла раздался только хрип. Не осталось сил даже на последний стон, но впечатления передать словами было невозможно. Он же после собственного оргазма просто бессильно упал на меня и не спешил выходить, словно тоже никак не хотел прерывать эту мучительную связь. Приятно тяжелый, но раздавлена я была не его весом, а перенесеными и еще отзывающимимся сладкими спазмами ощущениями.
Когда смогла мыслить, я уже лежала головой на его груди. Его сердце тоже постепенно успокаивалось. Удивлена, что мое выдержало… Шептала, а в голове звуки отдавались эхом, как будто в барабане:
— Я знаю, зачем ты это сделал…
— Потому что хотел?
— Нет. Ты показал мне, что в таких ласках нет ничего противного.
— Получилось?
— Сейчас не могу ответить…
— Тогда спи.
— А как же сделка?
— Когда-нибудь в другой раз, Арина. Спи.
Меня не надо было уговаривать. Но за секунду до того, как уснула, я вдруг подумала, что он стал другим — чем-то неуловимым, но принципиально отличающимся от того, в чей дом я приходила. Таким, от которого уйти будет не так-то просто. И эти сделки, и эти не-игры уже не вызывают отторжения, я сама готова предлагать ему подобные сделки. И соглашаться на его условия, лишь бы они были настолько же приятными.
Утром Вадима рядом не оказалось. Сначала шумела вода в душе, потом я расслышала звуки из кухни. Он, как уже у нас сложилось, готовил завтрак. Я с превеликим удовольствием потянулась, разгоняя последнюю сонную истому. Улыбнулась потолку, вспомнила вчерашнее — и улыбнулась еще шире. Как довольная кошка — так я себя ощущала. Потом начала соображать и резко села, постепенно формулируя в голове пугающую мысль. Он вчера не предохранялся! А я была в таком состоянии, что в тот момент вообще думать не могла… Конечно, я начала принимать таблетки, но они вряд ли начинают действовать так скоро. Посчитала в голове дни и немного успокоилась — вероятность почти нулевая: месячные должны начаться через пару дней. Неужели тоже потерял голову? Это Вадим-то? Ну да…
Я оделась, привела себя в порядок и вышла к нему. Он подхватил меня на излете, прижал, но лишь чмокнул в губы и вернулся к сковороде с блинчиком. Это немного сбило с толку, но, заняв привычное место за стойкой, я собралась. Есть вопросы, которые надо обсуждать обязательно:
— Вадим, мы вчера не предохранялись.
Он мельком глянул на меня — я даже не успела уловить его эмоций.
— Не волнуйся. Хочешь, предоставлю справку, что чист?
Я об этом еще даже подумать не успела. Но ведь я видела, что у него всегда презервативы под рукой. Похоже на привычку, выработанную годами. С таким подходом он вряд ли занимался с кем-то незащищенным сексом. Потому сказала увереннее:
— Я не о том. Беременность!
— Тоже не волнуйся. У тебя же со дня на день…
— Вадим! — я заговорила громче, злясь не только на вчерашнее, но что он и про цикл мой узнавал, видимо, тоже с этой целью. Неприятно, когда такие интимные вопросы, как месячные, обсуждают и подсчитывают не хуже тебя самой. — Это не стопроцентная гарантия! Ты не можешь этого не знать!
Он переложил на тарелку последний блинчик, подошел и поставил блюдце передо мной, словно специально громко грохнув о столешницу. Но голос его был тихим:
— Арина, еще раз повторяю — успокойся. Стопроцентной гарантии вообще не существует, если ты не слыхала. Но для паники нет никаких оснований.
Вот именно его спокойствие и убивало. Ведь вероятность действительно крайне низка — для истерики слишком рано. Но так и сказал бы: забылся, потерялся, так сильно тебя хотел, что мозг отказал. А он произносил слова так спокойно, как если бы вчера осознанно это сделал! Именно это и вызвало во мне очередной всплеск ярости. Я встала:
— А может, тебе даже нужно, чтобы я забеременела?
Он посмотрел на меня — в глазах тоже чистая злость. Лишь только в голосе бархат:
— И зачем мне это?
— Откуда же мне знать? Возможно, собираешься вернуться в прежний круг? А тут я такая — вся из себя Коломенская!
Криво прищурился — жди беды. И в тоне появилась сухость:
— А в твою блондинистую головешку не пришла идейка, что мне не понадобились бы посредники? Хотел бы вернуться — я уже был бы там.
— Тогда я и не могу объяснить твое безразличие! Ты как рептилия какая-то! Само собой, что если возникнут проблемы, то не у тебя!
Развела руками и повернулась, чтобы выйти из кухни. Аппетит совсем пропал. Может быть, я немного и перегнула. Но с другой стороны, если только на секунду представить, что я окажусь беременной, то спина покрывается ледяным потом. И даже мысленные повторы про почти нулевую вероятность не сразу успокаивают. Я не собиралась с ним ссориться, как и вообще повышать голос. Просто успокоюсь, все будет по-прежнему. Или успокоюсь и решу, что пора уходить, пока действительно не доигрались до настоящих неприятностей.
Но он мою реакцию расценил иначе — еще сильнее разозлился. Настиг в проходе, подхватил на руки и быстрыми шагами направился в гостиную. Бросил на диван. Я и ойкнуть не успела.
— Встань на колени, хорошая моя, — говорил мягко, приспуская штаны с бельем. — От этого ты точно не забеременеешь.
Вот прямо сейчас? Я понимаю, что сделка и что сама на это подписалась. Даже, в общем-то, настроилась, но прямо сейчас точно был не подходящий момент. Он зол — это с первого взгляда видно! Снова наказывает за что-то свое — когда я мысленно только собралась выпустить когти. Поскольку я замерла, он наклонился и рванул меня за плечо, опуская на пол.
— А что у нас такие глазки? — издевался без стеснения. — Давай уже займем твой рот чем-то более подходящим, пока ты не наговорила еще ерунды?
Меня его поведение моментально успокоило. Я знала, что должна делать. И что если сама не буду провоцировать, то и он быстро переменится. Поднялась на коленях, наблюдая, как он обнажил невозбужденный член и сама потянулась рукой. Взяла у основания и провела. Потом только посмотрела вверх:
— Вадим, не дави. Пожалуйста.
Не сработало. Он перехватил ладонью мой подбородок и вынудил открыть рот. Другой рукой сжал мои пальцы на члене сильнее и заставил водить резче. Я чувствовала, как все напрягается от каждого движения. Всего несколько секунд, потом он убрал мои пальцы и ввел головку в рот. Начал сам плавно двигаться бедрами. Это не было неприятно, просто я была не возбуждена. И голос его стал тише: