Несвобода
Шрифт:
— Ты где таких слов нахваталась? Но девушек люблю. Красивых девушек люблю иногда по два раза. Потом зачем-то связался с Дашей, но очень быстро выяснил, что природу не изменить.
— Ой, — только и нашелся ответ на все. Неужели он в этой самой прихожей собрался заниматься любовью со многими женщинами?
Кирилл над моей реакцией еще долго веселился. А ведь я даже не осуждала его! Ну, вслух не осуждала.
С Кириллом у нас очень быстро установились приятельские отношения. Хоть он и являл собой двадцатипятилетнего проныру и Дон Жуана, которому квартиру помогли купить родители, но притом был веселым и простым. Я очень быстро расслабилась в его обществе, но вовремя осекла себя: возможно, моя непроходимая наивность сказывается. И только по этой причине, задействовав всю силу воли, не выложила все о себе. С моей головой на самом деле не все в порядке: я Кира знала-то совсем немного, а уже тянулась к нему всей душой. Как когда-то к Иринке и одногруппникам. Однако мой сосед, в отличие от многих других, смеялся надо мной по-доброму и даже не стремился избегать.
Остальные дела не клеились вовсе. Все работодатели города будто сговорились не принимать меня на работу. Но на четвертый день, когда Иринка уж уехала в Москву, удача наконец-то улыбнулась. Причем в том же, самом первом, супермаркете. Меня приняли на выкладку товара, но сразу объяснили, что срок испытательный. Правда, весь испытательный срок продлился ровно один день…
Ко мне приставили куратора — мужчину в возрасте, который очень дружелюбно и терпеливо объяснял:
— Вот тут стенд «Нестле» и «Юнилевер». Их торговые представители сами занимаются выкладкой, ты даже не трогай. Пусть между собой и воюют. Только если детские корма, — я не поняла, что значит такой странный речевой оборот, но переспрашивать постеснялась. — Они у нас в других рядах. Шампунь ставь не по производителям, а по линиям — ну, сама увидишь. На верхние полки не лезь, если тяжелое. Навернешься со стремянки, мы замучаемся тебе больничный оплачивать. Гришу со склада позови — он наверх, а ты подавать… Обувь желательно другую, в этой ты через три часа замертво упадешь. Слишком плотно не ставь — в ряду должно быть пустое пространство, как будто уже что-то купили… Вроде все. Ну, что замерла? Айда на склад за тележкой и начинай осваиваться! Ни пуха тебе!
— К черту! — с удовольствием ответила я.
Но минут через двадцать тот же самый доброжелательный куратор подошел и говорил уже с раздражением:
— Арина, я же тебе объяснил! Ты в самом деле каждую этикетку будешь разглядывать, «Нестле» это или «Марс»?! Такими темпами ты до скончания веков первую тележку будешь разбирать.
Я не спорила. Все, что я знала об упомянутых фирмах — что они крупные международные концерны, но откуда мне знать, какой батончик от какой фирмы или, тем более, линии. Я, конечно, пыталась разобраться побыстрее, но пока даже путалась, в какой стороне кофе, а в какой мыло. С бытовой химией было еще сложнее, потому я оставила на потом. В принципе, я справлялась, просто мне нужно было время. Так я и думала, пока куратор в конце смены не заявил, что ему совершенно точно не нужна помощница, которая самый покупаемый шампунь впервые в жизни видит. Несправедливый упрек! Конечно, я видела этот шампунь, в телевизионной рекламе, но когда такой ассортимент, то сразу не сообразишь. И просто хотелось разглядеть поближе…
Мне даже выплатили компенсацию — шестьсот рублей. И отправили восвояси. На этот раз ноги болели сильнее, а настроение было еще хуже. Я держалась из последних сил. Зашла в ломбард и сдала свои сережки. Получила залоговый билет и семь тысяч — это ничтожная часть реальной стоимости моих гвоздиков, но спорить со специалистом не могла. Если дела пойдут лучше, выкуплю. А если не пойдут, то сережки мне понадобятся в последнюю очередь.
Кирилла дома не было, уехал куда-то. Доход у него был очень нестабильным, приходилось крутиться, чтобы получать заказы и поддерживать знакомства. Я оставила на столе плату за аренду и ушла в свою комнату. И только там позволила себе расклеиться. Депрессия навалилась таким грузом, что буквально припечатывала к кровати. Невыносимо. Надо посчитать, сколько дней я протяну на остатках денег… Но силы нашлись только на одно. Я вставила старую симку в телефон и набрала домашний номер.
— Инесса Васильевна, это вы?
Короткая пауза, а после — по нарастающей:
— Арина… Арина! Подожди! Сейчас позову…
— Не надо никого звать! Передайте, пожалуйста, родителям, что со мной все в порядке!
Но домработница, похоже, не слушала. Из динамика уже оглушал голос отца:
— Живая?! Ну, это ненадолго! Я тебе такое устрою!
Я подождала, пока он выскажется, и только потом ответила — настолько уверенно, насколько могла:
— Я звоню сообщить, как у меня отлично идут дела. Представляешь, люди оказались вовсе не такими, как ты говорил. Представляешь, я сразу нашла работу, сняла квартиру и теперь живу в свое удовольствие! Представляешь, да?!
Он теперь тоже поутих и говорил спокойнее:
— Представляю, насколько ты дура наивная. Если тебя еще не убили и не изнасиловали — это просто счастливая случайность. Но будь уверена, я тебе быстро голову на место поставлю.
— Не поставишь! Да, твои люди меня найдут. И потом я снова сбегу. Опять найдут — опять сбегу. Запрешь в комнате? Ничего, переживу. На ближайшем же банкете твои друзья спросят, куда я потерялась. И тогда я им скажу честно — что ты держишь меня в подвале, бьешь и кормишь отбросами!
— Но… это ведь неправда!
— А мне уже без разницы, отец! Я такой скандал устрою, что в каждом российском издании упомянут! Ну, так и что тебе важнее: репутация или я?
В ответе я и не сомневалась. Отец был загнан в тупик, и оттого злился еще сильнее:
— Идиотка безмозглая! Сама же приползешь! И тогда я еще подумаю, нужна ли ты нам!
Я отключила вызов. Все нужное сказано. Даже настроение поднялось — совсем чуть-чуть, но ровно настолько, что я теперь хотя бы могла разреветься.
Кирилл, когда вернулся, стукнул в дверь:
— Идешь чай пить? Что-то я уже привык к твоей компании, а девушки у меня на сегодня нет. Утешишь?
Я вышла минут через пять, но заглянула в ванную, где умылась ледяной водой. Однако это ничуть не помогло.
— Ого! — восхитился сосед моим внешним видом. — Такая опухшая ты даже страшненькая! А чего плакала-то? С работой до сих пор по нулям, или по столичному хахалю соскучилась?
Я без подробностей описала свой рабочий день. И честно призналась, что совсем ничего не умею. А люди это как будто пятой точкой чувствуют и потому не дают даже шанса научиться.
— Что, совсем ничего? — Кир пододвинул мне чашку. — Хоть какие-то навыки у тебя должны быть!
Я тяжело вздохнула:
— Ничего из того, что нужно… Я на фортепиано играю, могу на скрипке, но гораздо хуже. Бегло говорю на немецком и английском, с французского… если только с текста переводить. Что еще? В институте изучала экономику, бухучет, основы проектирования… Так. А! Я еще танцую неплохо, особенно меня хвалили за сольную партию из «Кармен»! Ты не подумай, я не балерина, и если сравнивать с профессиональными… — я замолчала, озадаченная его реакцией.
— Сольная партия, значит. Хорошо, что не менуэт, — Кирилл ошарашено уставился на свою чашку. Долго думал, но потом оживился: — Но с чем-то точно можно заработать. В музыкальной школе или на фирме диплом потребуют… а если репетиторством?
— Иринка звонила… Там тоже диплом спрашивают.
— Да, но можно просто тариф поменьше поставить, — он рассуждал деловито, а мне даже дышать легче становилось. — Или по мелочи — переводы там какие, студентам курсовые. Честно говоря, не представляю, какие там заработки, но хоть что-то.