Неся гнев Корусанта
Шрифт:
"Используйте Силу", говорили они. "Доверься интуиции", говорили они. И как вы себе это представляете? Черт, да в Галактике были миллионы звезд с миллиардами планет! И как, мать вашу, найти двух беженцев-тви'леков? Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо!
– Доверься Силе, - послышался слабый шепот.
– Чего?
– Сандэнс едва не поперхнулся бубликом.
– Опять ты?!
– Доверься Силе, - вновь повторил Полл.
– Призови девочку - и она ответит тебе.
– Знаешь, это звучит несколько...кхм...подозрительно, - клон безнадежно помассировал виски.
– А хрен с тобой.
– Закрой глаза, - продолжал тихий голос в голове.
– Почувствуй
– Теперь и сам с собой разговариваю, - устало вздохнул ветеран, усаживаясь в позу лотоса.
– Надеюсь после этого не буду биться в припадке, пускать слюни и ползать по полу, как какой-нибудь свидетель Иегова.
– Погрузись в Силу...
– Да достал уже!
***
Прошло три дня после операции. Они все еще были под наблюдением у местной полиции. Уставший следователь уже несколько раз навещал их палату, вновь и вновь интересуясь малейшими подробностями смерти коррелианца. Похоже, что ему самому осточертело каждый раз уходить ни с чем, но вряд ли его начальство было того же мнения. Чтобы предъявить им обвинения улик оказалось явно недостаточно, но и отпустить важного свидетеля власть не могли. Хорошо еще, что копы не пронюхали про "левые" паспорта, иначе...
Сумари сидела на больничной койке, весело щебеча о чем-то со своим Раксом. Врачи наперебой говорили что-то про чудо, про внезапное исцеление и улучшение, но Тау'Лика не особо слушала этих зануд. Она была целиком и полностью поглощена своей дочерью. Казалось, что будто бы и не было ничего. Никаких припадков, операций и разлетающихся мозгов перед глазами. Девочка что-то весело шептала на ухо порядком обветшалой игрушке. В такие моменты, Ранна готова была вздохнуть с облегчением...пока Сумари не поворачивалась к ней лицом. Эти жуткие глаза. Они словно сошли с проектора какого-то фильма ужасов. Каждый раз, когда малышка смотрела на свою мать, ту пробивал холодный пот, а поджилки тряслись от ужаса. Было что-то неправильное во всем этом. Что-то за пределами ее понимания. И от этого становилось лишь страшнее.
– Вот, сейчас покушай, - Сумари аккуратно подносила пустую ложку ко "рту" Ракса.
– Вкусно, да?
Тау'Лика все наблюдала и наблюдала, ища малейшие признаки отклонения или девиации. Малейшие признаки того, что что-то не так. Девушка ненавидела сама себя за такие мысли. В чем же дело? Это ведь ее дочь! Ее плоть и кровь! Ее Сумари! Почему же она не могла смотреть на нее без опаски? Почему внутренне содрогалась? Разумом Ранна понимала, что нужно радоваться тому, что ее девочка наконец поправилась, что снова может улыбаться, теребя в руках столь дорогой подарок от почти незнакомого мужчины. Но шестое чувство, интуиция и хатт знает, что еще, во весь голос кричали о том, что что-то не так, что-то неправильно. Что-то изменилось в ней, что-то темное и отталкивающее появилось в ее дочери. Что-то пугающее.
– Вот, давай еще ложечку. Ой!
Металический прибор со звоном ударился о пол, забравшись под кровать. Сумари несколько секунд жалобно провожала новую игрушку взглядом.
– У-а-а-а!
– заревела малышка, барабаня ладонями по кровати.
– Вернись! Вернись! Вернись!
Ранна снисходительно усмехнулась, мысленно отвесив себе пендаля. Ну, и с какой стати она начала хандрить? Все ведь в порядке. Сумари вновь прежняя и...и...
– Уря!
– воскликнула девочка, подпрыгнув на койке.
– Ура! Мамочка, смотри!
Тау'Лика замерла, на мгновение
– Смотри, смотри, мамочка!
– девочка радостно хлопала в ладоши.
– Она летит! Летит!
Тви'лека впилась пальцами в подлокотнику кресла. Ее взгляд не отрывался от проклятого прибора, левитирующего к Сумари. Она и раньше видела, как предметы летали по воздуху рядом с девочкой, но ни разу, ни единого разу, они не повиновались ей! Эта картина пугала до оцепенения.
– Ой!
– ложка вновь звякнула о пол палаты.
Сумари продолжала жалобно разглядывать ее. Лицо ее вытянулось, нижняя губа начала подрагивать - словом, было видно, что сейчас она заревет.
– У-а-а-а!
– в голосе девочки было столько обиды и скорби, будто ее только что предали.
– У-а-а-а!
Ранна наконец освободилась из оцепенения и перевела озадаченный взгляд на ревущую дочь. Та продолжала издавать страстный вой, напоминающий сирену противно-воздушной обороны. Девушка несколько раз моргнула. Наконец, когда Сумари вроде бы выдохлась, маленькая нахалка мельком бросила любопытный взгляд в сторону матери, и не дождавшись нужной реакции, сделала глубокий вдох, решив "уйти" на второй круг.
– У-у-у-а-а-а!
– усиленный вой малышки заставил задрожать стекла палаты.
– У-а-а-а.
– Хорошо, хорошо, - поспешно проворчала Ранна, поднимая ложку с пола.
– Держи, довольна?
Сумари вмиг замолчала, пялясь на ложку с таким огоньком в глазах, словно та была сделана из леденьцов, а не из железа.
– Ур-р-а!
– девочка победно вскинула руки, и вмиг выхватила прибор из рук матери.
– Ракс, смотри! Я же тебе говорила!
Тау'Лика сокрушенно покачал головой. Совсем от рук отбилась - теперь еще и матерью манипулирует, как хочет! На бедре бодро пискнул коммуникатор. Девушка брезгливо поморщилась - от истошного крика Сумари в ушах до сих пор стоял раздражающий звон, а теперь еще и это! Рывков вытянув дискообразный прибор из чехла, женщина злобно нажала клавишу приема. Маленький проектор едва не выпал из рук тви'леки, когда она прочитала имя отправителя. Мандалорка мельком взглянула в сторону девочки, которая продолжала азартно мучить единственного друга. Немного поразмыслив, тви'лека вышла в коридор. В одно мгновение появилась небольшая голограмма рослого мужчины.
– Давно не виделись, - изображение собеседника дружелюбно помахало ей рукой.
– Еще бы столько же тебя не видела, - презрительно фыркнула Тау'Лика.
– Чего надо?
Синекожий мужчина-тви'лек досадно вздохнул и укоризненно посмотрел на мандалорку.
– Я знаю, что ты расстроена...
– Расстроенна?
– Ранна моментально вышла из себя.
– Ты бросил меня на втором месяце беременности!
Мужчина явно смутился, подавившись заготовленной репликой. Тви'лека продолжала грозно рассматривать маленькое изображение бывшего бойфренда.
– Слушай, - наконец, произнес тот.
– Мне было восемнадцать. Восемнадцать! Я был глуп и неопытен! Я испугался...испугался, что не смогу вас содержать и...
– Ты спер ожерелье с шеи Мотта-хатта, потом сбежал!
– тут же взвилась Ранна.
– С шеи, мать его, ХАТТА! Должен же быть предел твоей тупости!
– Это была случайность!
– мгновенно вякнул тви'лек.
– Случайность?
– глаза мандалорки налились кровью.
– Меня схватили, а потом пытали! Если бы не отчим, то я так и сдохла бы в том подвале! Это по твоему случайность, Лестин?