Нет места под звездами
Шрифт:
— Похвально, — голос Хальварда сочился насмешкой. — Будьте уверены: они ее отдадут, если попытаются остановить меня.
— Я понимаю это. Как и то, что в Дармсуд вы войдете. Сейчас или спустя неделю осады, но ворота откроются. А пока от северного побережья к столице движутся свежие силы. Им понадобится некоторое время, чтобы преодолеть огромное расстояние, но зато после они запрут вас в городе или даже возьмут стены Дармсуда штурмом.
— Эти сведения — не тайна и не новость. И будь у меня меньше опыта, я бы решил, что вы пробуете мне угрожать.
— Почему же нет? — прищурился Бадр.
— Потому что вы не настолько глупы, — герцог смотрел на хранителя границы очень
Бадр Зойра только шумно вдохнул. Илияс сделал шаг вперед, предупреждающе положив руку на могучее плечо соратника, и заговорил сам. Голос у него был негромкий, но бархатистый и очень приятный.
— Вижу, что молва не зря приписывает вам умение видеть скрытую суть. Что ж, тем лучше для нас. Потому что мои слова равносильны измене, если судить поверхностно. Император безумен. Его воля поглощена чем-то неведомым и чуждым. Сабир начал эту войну, но теперь словно потерял к ней всякий интерес. Если бы речь шла о захвате земель или стычках на границе, я бы не вмешивался. Но сиятельный замахнулся на что-то гораздо большее и, боюсь, более не контролирует ни ситуацию, ни своих новых союзников.
— Вы знаете о природе этих союзников? — уточнил Хальвард.
— Увы, больше, чем мне бы хотелось. И, к сожалению, я сам приложил руку к тому, чтобы их нападения на Миату стали возможными.
Ульф резко шагнул вперед, но замер, остановленный легким жестом своего правителя. Илияс продолжил:
— Моя вина признана при свидетелях, записи обо всем, что происходило в Дармсуде последние два года вскоре будут переданы совету. Не думайте, что я ищу способ оправдать себя, хотя, стихии видят, не все мои решения были добровольными. Но я хотел жить, а еще больше — чтобы жили мои родные и близкие.
— Зачем вы говорите нам об этом? — подала голос Йорунн. — Вы предаете своего императора или пытаетесь его спасти?
— Я хочу уберечь людей в Дармсуде, — ответил Илияс. — Как Бадр Зойра пытается спасти от смерти своих воинов и тех, кого вынудят поднять оружие против вас.
— Мы пропустим вас к городу без боя, — глухо добавил хранитель границы. — Более того, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы не получили удар в спину. За императором следуют не из любви, а из страха, и теперь, когда Сиф Йонна потерял свое могущество, думаю, многие военачальники и представители знати смогут выбрать, кому им служить — человеку или всей империи. К сожалению, обороной Дармсуда ведаю не я, пройти за ворота вам придется самостоятельно. Потребую от вас я только одного: остановите императора. Вы ведь тоже боитесь, что вся эта война — лишь ширма для отвода глаз, а в настоящее сражение вовлечены совершенно иные силы.
— Я не боюсь этого, — твердо ответил Хальвард. — Я знаю это наверняка. Моя цель — не власть, титул, ваши земли или их богатство. Но мне нужно равновесие, если Сабир станет для него помехой — я его уничтожу.
Илияс склонил голову, давая понять, что услышал и принял эти слова.
— В городе не осталось ничего, что сиятельный и его союзники могли бы использовать против вас. Ни одного кристалла с накопленной энергией, ни единого готового плетения. Но сила императорской семьи огромна, если контроль над ней обретут те существа… — плечи жреца опустились. — Им нужен путь, прямой переход. Получат его — и мы все погибнем. Я не в силах помешать этому: мои возможности в сравнении с могуществом стихий императора ничтожны.
— Так что скажете? — Бадр Зойра упрямо сверлил собеседников тяжелым взглядом. — Мы не станем требовать у вас клятв, слова герцога Недоре достаточно. В противном случае я буду сражаться до последней капли крови и заберу с собой в бездну стольких, сколько смогу.
— Что произойдет в случае смерти Сабира? — Ульф обратился к двоим имперцам. — И чего вы ожидаете от нас после?
— Захотите покинуть город — уйдете без боя, решите остаться — никто не возразит. Если сын императора выживет, то власть должна перейти к нему, — Бадр тяжело вздохнул и добавил. — Но я осознаю, что, возможно, сейчас подписываю приговор юному наследнику. И не буду мстить за него или призывать кого-то к мести. Одна жизнь в обмен на многие — это справедливо, — лицо его стало совсем жестким. — Я надеюсь, что госпожа Арселия и леди Мейрам переживут эту смуту, но понимаю, что верить в счастливый конец для всех нас было бы наивно. Моя судьба и жизнь верховного жреца теперь во власти малого совета, и мы покоримся их решению.
— Я принимаю ваши условия, — голос Хальварда упал тяжело, словно занесенный меч на подставленную шею. — Уйдите с моего пути, отзовите людей, не подходите к Дармсуду ближе, чем находитесь сейчас. Обо всем остальном мы поговорим еще раз, если выживем.
Вечером следующего дня синие знамена уже развевались под стенами столицы.
***
Малкон сидел на крыше лачуги в нижнем городе, позволяя хлестким ударам ветра пробираться под одежду и взъерошивать волосы. С гор ощутимо тянуло холодным воздухом, дыхание его было таким живительным и свежим, что, закрыв глаза, северянин отчетливо видел перед собой заснеженные пики.
Стража на стенах суетилась, готовилась отбивать штурм. Воины старались изо всех сил: нагревали в котлах воду, расставляли колчаны с запасными стрелами для лучников, проверяли укрытия галерей, поднимали наверх багры, чтобы отталкивать приставные лестницы. В этих приготовлениях угадывалась размеренность, точный расчет, крепкое знание своего дела. Однако что-то было неправильно.
В воздухе висела неуверенность и тревога, совсем не та, что должна быть перед боем. То и дело люди кидали косые взгляды, но не за стены, а на сияющие золотом крыши дворца. А император словно забыл обо всем: ни приказов, ни гонцов. Оборону Дармсуда возглавил не сиятельный Сабир или кто-то из его ближайших помощников, а начальник городского гарнизона — почти недопустимое и необъяснимое пренебрежение безопасностью столицы.
Малкон же точно знал, что суета на стенах лишена смысла: не будет штурма, не будет осады, не будет ни победы, ни поражения в этом бою, как не будет и самого боя. Герцог Недоре пришел сюда не ради города, не ради битвы за стены, улицы и дома.
Для Малкона не было тайны в том, что произойдет вскоре. Его люди обронили всего несколько фраз — и негодование толпы начало разгораться тихим пламенем. По городу поползли слухи о том, что герцог Недоре явился, чтобы раз и навсегда закончить спор с императором. Кто-то говорил, что это месть за нападение на Миату, кто-то — что попытка захватить трон. А еще перешептывались, что Хальварду не нужен ни Дармсуд, ни его жители, только сиятельный Сабир.