Нет места под звездами
Шрифт:
Виала вскрикнула и попятилась, но алые капли все равно попали на ее платье и руки. Арен мельком оглянулся — цела, это главное, остальное — потом.
В следующее мгновение на него напали сразу двое. Высокий метил в грудь, вожак — по ногам. Парировать удары было некогда, да и невозможно, и миатец просто отпрыгнул назад. Споткнулся, полетел кувырком, но тут же перекатился и встал на ноги, не выпуская оружия из рук. Виала успела отшатнуться в сторону, почти сойдя с дороги в лес. Теперь между нападающими и жертвой было не меньше десятка шагов.
— Беги отсюда! — рыкнул сквозь зубы Арен. — К замку! Ну,
Девушка на секунду застыла, а потом, осознав, что сейчас она будет только мешать, бросилась напрямую через деревья туда, где располагались ворота.
— За ней! — коротко приказал главарь сообщнику. — А с этим я справлюсь сам.
Великан кивнул, отступил, забирая с дороги вбок, и устремился за девушкой.
— Не так быстро!
Один за другим в воздух взвились два метательных ножа. Первый врезался в ствол дерева, второй угодил под левую лопатку человека. Арен мысленно возблагодарил все стихии, что на великане не оказалось кольчуги, в таком случае дело бы обернулось совсем худо. Наемник споткнулся и неуклюже припал на одно колено. Третий и последний нож вонзился точно в основание шеи.
— Теперь не побегаешь, — выплюнул Арен.
И тут же рухнул на землю от жуткой боли. Миатец выпустил главаря нападающих из поля зрения лишь на несколько мгновений, но наемнику этого хватило, чтобы подобраться вплотную. Он ударил мечом плашмя под колени, заставляя Арена рухнуть на землю, ногой отбросил в сторону оружие миатца, приставив тому острие меча к груди.
— Ах ты тварь, я все равно ее догоню! — выдохнул убийца.
Арена обдало запахом пота, старого вина, и еще чего-то гнилого.
— Много болтаешь — время уходит, — криво усмехнулся он и резко ударил ладонью по лезвию меча.
Острие, прочертив по груди горящую болью полосу, вонзилось в землю. Наемник от неожиданности потерял равновесие, завалился вперед, и тут же получил по лицу удар, от которого в глазах стало темно. И тут же нанес ответный, почти вслепую, но со всей злостью, на которую был способен. Намертво сцепившись, двое мужчин покатились по земле…
Виала бежала, не разбирая дороги, гонимая одним лишь животным страхом. Сперва она оглядывалась, опасаясь погони, затем поняла, что только теряет время и дальше неслась уже без остановок. До площади перед воротами было совсем близко, но девушке эти минуты показались вечностью.
Ее заметили сразу же, бросились навстречу. Кто-то, рассмотрев на ее руках и одежде кровь, тут же стал искать, если ли серьезные раны. Виала раздраженно оттолкнула чужие руки и вцепилась в стражника:
— Там…Ар. ен — она тяжело дышала, слова не поддавались, крошились отдельными звуками, — Арен… Они его убьют! Пожалуйста, скорее туда!
Столько мольбы было в ее голосе, что караульные устремились по дороге, не задавая более никаких вопросов.
Когда четверо вооруженных мужчин добрались до места схватки, все было уже кончено. Одно тело неподвижно лежало в пыли, второе — под деревьями, третье, связанное собственной веревкой и по-видимому живое, глухо стонало от боли. Арен обнаружился тут же неподалеку. Под левой скулой его растекался синяк, одежда была в пыли и крови, рубашка на груди разодрана, но улыбался он совершенно искренне:
— А вы долго! Я уж думал, придется тащиться к воротам самому.
***
— Я убью его, — прорычал Ульф Ньорд. — Своими руками разорву на кусочки, наплевав на все звания и титулы! Сабир не достоин не только уважения, но даже смерти от руки палача.
Самообладания Ульфа хватило на то, чтобы относительно сдержанно выслушать новости о нападении, успокоить сестру, от души поблагодарить Арена и не убить на месте выжившего наемника.
После признаний и откровений пленника, терпению Ульфа пришел конец. И хотя имя императора названо не было, но кому служит Сиф Йонна знали все. Жажда мести и крови ощущались сейчас острее, чем когда либо в жизни. Опасаясь сорваться на глазах большого количества свидетелей, Черный Волк спешно покинул подвалы. Возможность впадать в ярость или решать что-то сгоряча была непозволительной роскошью для человека его статуса.
Однако за закрытыми дверями кабинета, оставшись наедине с правителем, Ульф, наконец, дал волю негодованию. Высказал все, что думал на самом деле, не подбирая ни слов, ни выражений, называя вещи своими именами: насилие — насилием, а подлость — подлостью.
Хальвард держался лучше, видимо, сказывался опыт десятилетий жизни в постоянных интригах и спорах. Но в этот раз Ульф чувствовал, что дело не ограничится разговорами и обменом вежливыми угрозами. Правитель был зол по-настоящему, и это могло испугать даже самого бесстрашного дурака, а на вершине власти дураки надолго не задерживались.
И все же, именно Хальвард оставался сейчас голосом разума.
— Сиятельный рассчитал все верно. Должен признать, что в этот раз он оказался впереди не на один, а на два шага.
— По-твоему насилие над слабой женщиной — это решение, достойное императора? Человека? Да просто мужчины в конце концов? — взвился Ульф.
— Человека и мужчины — нет. Но своего он почти добился. Сейчас в тебе говорит гнев, но если бы его план сработал, то даже боюсь представить всю бездну твоего горя и отчаяния. Как и моего, и еще многих людей в Кинна-Тиате. Случись так — и герцогство погрузилось бы в траур очень надолго.
— Что за выгода в этом императору?
— Зависит от того, какие цели он преследует. Знаю одно: ослепленный горем человек невнимателен, и, следовательно, быстро допустит промах. Под твоей рукой огромное войско, под моей — опасная и капризная магия. И наши с тобой ошибки будут стоить дорого слишком многим.
— К демонам ошибки! — Ульф ударил кулаком по столу и добавил, чеканя слова, — Он. Посмел. Покуситься. На. Мою. Сестру. Я этого так не оставлю. И для начала я лично распущу на ленты негодяя, что имел неосторожность выжить. И получу от этого удовольствие, уж поверь мне.
— Верю, — кивнул Хальвард. — И последнее, что я хотел бы видеть — это то, что тебя радуют чужие мучения. Кроме того, тебе все равно придется уступить. Чаша моего терпения тоже не безгранична. Я могу быть жестоким, а иногда даже хочу быть таким. Сабир заигрался, пора поставить его на место. Он осмелился поднять руку на близкого мне человека, защищать которого я должен и как друг, и как покровитель. Император хочет играть по-настоящему? Посмотрим, готов ли он к этому. Но для начала я отправлю ему подарок. Сиятельный наверняка ожидает вестей от своих наемников, с моей стороны было бы невежливо заставлять его ждать.