Нет места женщине
Шрифт:
В очередной раз, прощаясь перед сном, она сказала:
– Не понимаю, для чего вы притащили сюда меня, ведь я совсем вам не нужна.
– Вас не устраивает мое общество?
– Устраивает и ваше общество, и деньги, которые вы мне заплатили. Но я не привыкла получать их ни за что.
– У вас есть предложения?
– Давайте хоть в Неаполь съездим. Помпея же рядом, а мы там не побывали.
– Хорошо, – согласился он, – завтра с утра вызываем того таксиста и едем смотреть Везувий. А вечером отправимся на дискотеку.
Так и повелось: день они путешествовали, а вечер проводили
Бармен повернулся к телевизору, с экрана которого лысый комментатор запугивал итальянцев:
– Объемы производства сокращаются во всех странах Евросоюза, реальные доходы населения снижаются. Простым гражданам приходится экономить на всем, а это в первую очередь ударило по гостиничному бизнесу…
– Вот, что я вам говорил! – воскликнул бармен и показал на экран. – Прибыли падают, а этот тра-ла-ла целый день по клавишам… И без него голова болит от проблем. В баре пусто, а если придет кто, то возьмет чашечку кофе и сидит два часа. В окошко на море смотрит и доволен. Непонятно только, чем. Хорошо, когда русские или китайцы приезжают… Хотя китайцы все по магазинам бегают. А русские вообще! Один за час две бутылки «Хеннесси» у меня выпил, а потом еще две взял и к себе в номер пошел. Вот это я понимаю – экономика. Еще, говорят, в «Чирчео» один русский вселился, так он вообще жил в ресторане. Из России самолет с цыганами вызвал, а те еще медведя с собой привезли. Как только медведь карантин прошел? Хотя понятно, русский денег дал… Нет, не так: русский дал денег цыганам, а те медведю…
Бармен задумался и покачал головой:
– То есть цыганы подмазали службу ветеринарного контроля. А медведь у них плясал постоянно. Один официант подумал, что внутри медведя человек сидит. Налил стакан коньяка – какой русский от коньяка откажется? – и подал медведю. Медведь выпил, разбил стакан и полез на официанта, целоваться, что ли… В общем, настоящим зверь оказался, а официант побежал брюки менять. Потом к тому русскому приехала жена, и хорошая экономика для отеля сразу закончилась. Они где-то поблизости виллу купили и теперь медведей, страусов, слонов им туда приводят…
– Что он такое интересное вам рассказывает? – поинтересовался Александр Сергеевич.
– Говорит, что один русский тут купил виллу неподалеку. А до этого некоторое время содержал целый отель…
Александр Сергеевич кивнул равнодушно, и тогда Лика решила пошутить.
– Вообще-то он скучает без музыки. Привык к звукам фортепьяно.
– Могу устроить.
– Вы не будете возражать, если мой спутник сыграет для вас что-нибудь? – обратилась Лика к бармену.
– Как я могу возразить, если он такой богатый, что к нам в Италию отдыхать ездит?
Александр
– Какой талантливый у вас муж. Очень хорошо играет, не то что тот… тра-ла-ла-ла.
Александр Сергеевич, стоя перед инструментом, играл «Мурку». Но, правда, недолго. Отошел, взял от одного из столиков стул и вернулся к роялю. Размял пальцы. Лика ждала продолжения «Мурки» несколько раздосадованная: эта шутка не стоит двадцати евро. Но раздались звуки первого концерта Чайковского.
– О-о… – удивился бармен.
Он взял со стойки пульт и убавил громкость звука в телевизоре. И тут же отключил его совсем.
Немногочисленные посетители обернулись и смотрели на исполнителя. Услышав звуки рояля, из холла заглянули несколько человек. Но стоять в дверях было не очень удобно, и люди направились к стойке. Бармен принялся за работу.
Посетителей становилось все больше. И народ с удивлением смотрел на человека, сидящего за роялем, признавая в нем не просто исполнителя, а мастера. Лика тоже была поражена. Она и раньше, конечно, слышала, как Александр Сергеевич играет, еще тогда, при первой их встрече. Но в «Пармской обители» он больше издевался над ресторанной публикой, а сейчас играл так, словно выступал в огромном концертном зале, переполненном ценителями и поклонниками его мастерства…
Когда прозвучали последние аккорды, раздались бурные аплодисменты. Многие слушатели встали со своих мест. Даже бармен пару раз хлопнул в ладоши и крикнул:
– Браво, маэстро!
Лика аплодировала вместе со всеми. Александр Сергеевич посмотрел на нее, кивнул и снова начал играть. На сей раз Шопена. Он играл еще час, вероятно. А небольшое помещение было уже переполнено.
Наконец пианист откинулся на спинку стула, обвел взглядом зал и произнес:
– Баста, синьоры!
Все поднялись и стали аплодировать. А потом потянулись к выходу, но перед этим каждый клал на рояль какую-нибудь купюру. Очень быстро бар опустел. Александр Сергеевич собрал деньги, пересчитал и, вернувшись к стойке, часть банкнот, чуть ли не половину, положил перед барменом.
– Это за аренду инструмента.
Бармен спрятал деньги в задний карман брюк и спросил:
– Какой коньяк предпочитает синьор? – Посмотрел на Лику и усмехнулся: – Зачем я спрашиваю, самый лучший, разумеется. У нас на всей Ривьере ди Улиссе никто так не играл никогда.
Затем поставил бокальчик с коньяком перед Александром Сергеевичем. Тот кивнул и сказал Лике:
– Спросите у него, может ли он узнать, где находится та вилла, которую купил тот русский. А заодно и фамилию этого любителя цыган.
Лика слегка удивилась: про цыган она ему не переводила. Неужели сам понял?
Бармен пообещал узнать.
Через день Александру Сергеевичу взбрело в голову поиграть на рулетке. Лика пыталась отговорить его, но бесполезно. Ее тезка заявил, что хочет попробовать поймать удачу. Мол, в жизни ему не очень везло, но, может быть, фортуна повернется к нему лицом в казино. Разумеется, он знает, что там везет единицам, что казино такой же обман, как и прочие игровые автоматы, но готов потратить час на ожидание – вдруг судьба все же вернет ему долг?