Нет ночи без звёзд
Шрифт:
– А у Торговцев есть свои тайны? – спросил он. Эти бродяги, иногда приходившие в Толпу, казались ему людьми особой породы. Они хранили свои тайны, да. Но это тайны торговли, места, где хранятся их запасы, где есть металл, так необходимый для изготовления оружия и инструментов. Торговцы рассказывали всякие страшные истории о землях, через которые они проходили, но в Толпе считали, что это нарочно – чтобы отпугнуть тех, кто захотел бы заняться тем же. Известно было, что Торговцы убивают тех, кто может открыть местоположение их запасов. Но об ищущей мысли они никогда не говорили.
– Никогда не слышала о таких тайнах, – быстро ответила Фейни. – Торговцы, которые приходили в Педфорд, – она снова покачала головой, – они не очень отличались от нас. Но мы видели странных людей, не нашей крови. Подумай о лесных людях и о тех, в реке. Мир полон чудес, и тот, кто путешествует, узнает их.
– Торговцы рассказывают всякие страшные истории, но для того, чтобы испугать других.
– Так мы считали, – возразила она. – Но, похоже, в каждом таком рассказе есть зерно истины.
Сандер хотел рассмеяться, но вовремя сдержался. Правда, его уверенность в господстве человека была потрясена встречами с лесными и речными жителями. И хоть Толпа никогда не встречала никого, кроме таких же скотоводов, можно ли утверждать, что только они населяют землю? Рыбаки Педфорда по цвету кожи и образу жизни отличались от его племени. И он слышал о Морских Акулах, которые приходят с юга в поисках рабов, хотя никто не понимает, зачем они собирают беспомощных людей и уводят их в рабство. Но и они тоже люди – в некотором смысле.
Он начал вспоминать рассказы Торговцев. Может, она права? Может, и есть где-то гигантские бронированные звери, убивающие каждого встречного – летающие существа, не люди и не птицы, но помесь того и другого, такие ужасные и пугающие, хватающие своими когтями любого человека? Легче поверить, что земля все еще местами кипит и пузырится, что всякий, кто углубляется в такую местность, погибает от отравленных газов, заполняющих воздух, тонет в дымящихся ямах, откуда не может выбраться.
– Видишь, – Фейни улыбнулась, – я заставила тебя изменить мнение. Может, разумнее поверить, что где-то существуют шаманы, по сравнению с которыми я всего лишь малый ребенок, не знающий даже простейших способов лечения. – Она развела руки, потом прижала их к груди, будто сохраняя что-то очень дорогое. – В мире может существовать множество чудес, нужна только храбрость, чтобы отыскать их! И если кто-то научился искать мыслью – я тоже этому научусь! Разве я не из рода тех, для кого знание – все равно что мясо и питье? Может, я молода и неопытна, но могу сказать искренне – у нас один тип мозга, поэтому позвольте мне научиться тому, что знаете вы.
Сандер беспокойно следил за ней. Да, он мог понять ее стремление к знаниям. Разве он сам не испытывает его? Но он хотел знать нечто конкретное, он не имел дела с какой-то неопределенной мыслью. Ему нужно знать про то, что он может сделать своими руками, когда мастерство совершенствуется мыслью. Странно думать, что мысль можно использовать и по-другому, не сопровождая физические действия, но вместе них – если он правильно догадывается о том, что она ищет.
– Мне казалось, – он хотел вернуть ее к повседневности, – что ты ищешь оружие, чтобы отомстить за своих людей.
– А разве ты не знаешь, – вспыхнула Фейни, – что мысль можно использовать как оружие – если ее использовать умело, она опаснее твоих стрел? Да, у меня долг перед мертвыми. Не думай, что я об этом забыла. – Она покраснела. – А теперь… – Она встала. – Нужно поспать. Мои пушистые и твой Рин покараулят.
– Огонь…
Огонь в очаге почти погас.
Фейни рассмеялась.
– Не беспокойся. Кай знает, что делать. – Она положила руку на голову большего пекана. – Он будет следить за огнем, и хорошо следить. Он делал это для меня и раньше.
Она выбрала нары у ближней стены, закуталась в просохший и согретый плащ. Сандер смотрел, как она укладывается, потом последовал ее примеру. Последнее, что он запомнил: большой пекан вытащил из ящика полено, перехватил мощными челюстями и сунул в огонь с ловкостью, которая свидетельствовала, что он проделывал это уже не раз.
И Сандер уснул. Во сне он пробирался через какой-то темный туннель, шел на звуки молота: там кузнец, который знает все, и у него Сандер узнает все тайны своего искусства.
Холодное прикосновение к щеке вырвало его из этого коридора, прежде чем он увидел своего кузнеца. Над ним склонился Рин, это его нос коснулся лица Сандера. Животное снова наклонило голову, и Сандер очнулся и сел.
Шум ветра, удары дождя – все стихло. Было так тихо, что Сандер слышал шум своего дыхания, слабый треск огня. Но пеканы не лежали у очага. Они стояли по обе стороны закрытой двери, глядя на нее. И когда Рин увидел, что Сандер проснулся, он посмотрел в том же направлении.
Сандер сел и потянулся к обуви. Башмаки просохли, и надевать их было трудно. С трудом натягивая их, он прислушивался.
Сначала он ничего не слышал, но в поведении животных ошибиться было невозможно: они предупреждали, что поблизости какая-то опасность. Торговцы возвращаются в свой дом?
Но этого не стоит бояться. Законы гостеприимства, которых придерживаются все племена, кроме Морских Акул, извинят их вторжение в такую бурю, если и в самом деле приближаются Торговцы. Сандер отчаянно надеялся на это.
Но он все же взял самострел, высвободил нож из ножен, как мог тихо подошел к запертой двери и прижался к ней ухом.
Глава восьмая
То, что Сандер ничего не услышал, вовсе не означало, что тревога ложная. Положив оружие, он обратился к стене с полками. Их можно использовать как лестницу, тогда он сможет выглянуть в высокие окошки.
Сандер быстро расчистил полки, проверил их крепость, приложив весь свой вес. Дерево протестующе затрещало, но выдержало. Он поднялся, скорчился на узкой верхней полке, пытаясь удержать равновесие, протянул голову и выглянул в узкое отверстие.
Оно было закрыто кусками стекла. Эта утонченность удивила Сандера. Неужели стекло, самый хрупкий предмет из Прежде, могло сохраниться в таких кусках, что его можно использовать?