Нет прощения!
Шрифт:
Трайтор вытер лицо рукой, сосредоточился, предвидя новый виток бессмысленных споров. Ясно было одно: в руководстве «Экотерры» намечается раскол, и его, Трайтора, под купол никто не приглашает.
— А ты что думаешь об этом? — неожиданно спросил Трайтор у Лаки.
— А мне на это насрать, — вежливо осклабился тот. Эрлиг позволил себе смешок. Высшие возмущенно замолчали. Трайтор едва заметно улыбнулся.
Принесли кофе. Девушка-эмпи, безнадежно красивая модель, поставила чашку перед Лаки, и тот почувствовал, что его вот-вот вырвет. Цвет кружки,
— Это что? — спросил кто-то из Высших.
— Комиксы. Называются «Спасти планету». Купил почитать…
Его эпатаж вызвал целую бурю негатива.
— Это кто? — поинтересовался Старик, небрежно кивнув головой на Эрлига.
— Это мое новое оружие, — улыбнулся Трайтор. И добавил какую-то фразу понятную лишь оператору. Эмпи за столом поглядели на Эрлига с брезгливые интересом. Они не допускали и мысли об убийстве себе подобных. Эрлиг был для них очередным чудовищем Трайтора. Лаки, наконец-то, почувствовал ярость.
— Никто из вас не уйдет живым отсюда, — услышал он собственный голос, такой же безжизненный, как у своего шефа. — Если этого захочу я. Или он. Или вот он… Здесь все понимают это? Так что ведите себя хорошо. Ваше согласие на предстоящую акцию требуется лишь номинально, просто шефу захотелось все сделать правильно. Или вы собираетесь переехать под купол, а на все остальное вам насрать?
— Не обращайте внимания на Лаки, — попросил Трайтор. — Он все еще в красном секторе.
— Вы не должны были приводить их сюда! — возмутился кто-то.
— Хватит! — сказал Трайтор. — Мы ругаемся уже два часа. Пора принимал решение.
— Вы пытаетесь нам навязать это решение, — скучным голосом произнес Старик, и эфир вокруг него загудел. Пошла волна.
Лаки согнулся пополам, его вырвало под стол. Он пропустил момент, когда Старик, искажавший поле, упал лицом на поднос с минеральной водой и затих, конвульсивно вздрогнув несколько раз.
— Никто больше не желает помериться членами? — поинтересовался Трайтор.
Больше желающих не нашлось.
— Тогда подпишитесь вот здесь. Эрлиг, Лаки, проследите, чтобы подписались все!
Они вышли из кабинета последними, вместе с Трайтором.
— Ты думаешь, что все потерял? — спросил тот у Лаки. — А ты уверен, что у тебя что-то было?
— Хочешь поговорить об этом? — Лаки поднял на шефа безмятежный взгляд.
— Эрлиг, присматривай за ним, — попросил Трайтор. — Да, еще. Вы можете уехать с Базы в любой момент, когда захотите, хоть завтра. Ваша цель — четвертый экран. Утром, когда ты проснешься, — сказал он Страйку, — все карты дозреют и встанут как надо, а сейчас отдыхайте.
Успеете за неделю? Четвертый экран должен быть разрушен.
— Экран недолго построить заново, — сказал Эрлиг с умным видом.
— Заткнись, — скучным голосом бросил Трайтор.
— Эрлиг, пойдем, — попросил Лаки. — Трайтор! Мы
Трайтор какое-то время глядел на него своими очками, затем резко повернулся и пошел по коридору.
— Я не понимаю, зачем… — начал было Эрлиг, но Лаки оборвал его.
— Он никогда не скажет тебе, зачем ему это надо. Мы должны это сделать вот и все.
— Разве мы не можем отказаться?
— Ты, наверное, можешь. А я… Я уже нет.
— Ага, чтобы меня перекинуло из-за нереализованной программы! Да пошел ты… Слушай, ты и правда решил уйти из «Экотерры»? Интересно, как? Он тебя никогда не отпустит!
Лаки посмотрел в окно.
— Сегодня же я буду в Первой черте, Эрлиг. Ты со мной?
— Хочешь поговорить с Экстрой?.. Ладно, молчу. Я с тобой.
РИЧИ ТОКАДА — 6
Теперь депрессия началась и у Лаки Страйка. Не знаю, какие там программы ставил ему Трайтор, какими препаратами он убивал его волю, но в последний раз Лаки привезли в наш блок на каталке, переложили на кровать и ушли, и вот уже два часа мы молчали. Я слышал, что Лаки не спит.
Несколько раз он пробормотал что-то отрывистое и злое, должно быть, от души ругая Трайтора, но, как лежал лицом к стене, так и остался лежать. Я почувствовал потребность хоть чем-то помочь ему, но не знал, с чего начать. Лучшим лекарством для Страйка была ярость, вот только злить его было опасно.
Я начал с того, что прикурил для него сигарету «Стразза», а потом подумал, и закурил сам. Глупо бояться легких наркотиков, если сидишь на мозголомных препаратах. Я развернул его к свету, но он закрыл руками лицо.
— Что такое? — спросил я.
— Слишком яркий, — прошептал Лаки.
Я встал и задернул жалюзи.
— Так лучше?
Он осторожно огляделся.
— Я понимаю не все, что вижу, но так действительно лучше.
— Ты знаешь, к чему он нас готовит? — выпалил я вопрос, не дававший мне покоя.
— Догадываюсь.
Его голос звучал безучастно, без тени эмоций. Почти как у Трайтора.
— И к чему же?
Лаки вздохнул.
— Ты думаешь, что тебя ждет нечто особенное, но все акции похожи. После десятой начинаешь привыкать. Становится скучно. Когда-то мне все это нравилось из-за адреналина, но позже нам приходилось развлекать себя самим, придумывать всякие забавные шутки… А сейчас мне уже не хочется ничего. Я утратил этот азарт.
— Да уж… — я вспомнил, с каким удовольствием Лаки громил птичьи клетки, и мне стало грустно оттого, что это прекрасное время ушло навсегда.
— А помнишь Ритку? — спросил я, опасаясь, что он снова надолго замолчит.
— Практически нет.
— Что? — удивился я. Ритка была моим самым ярким сексуальным переживанием, и я все еще думал о ней.
— Ритка была человеком, — отозвался Лаки.
— В каком смысле? — не понял я.
— В прямом. Она была просто красивой пустотой. Так бывает гораздо чаще, чем хотелось бы.