Нет пути назад
Шрифт:
– Ты разговаривал с ней о Ширази, – спросил я, пережевывая лепешку, – пытался поговорить на эту тему.
Малек кивнул.
– Кто он? Давно здесь появился?
– Лет семь назад. Не сразу. Он не отсюда, это точно, его здесь никто не знал.
То, что я и подозревал.
– Он крутился вокруг муллы Дадани, с которым она… ну жила, в общем. Делал какие-то дела. Серьезные.
– Дадани погиб еще до нас.
– Да. А этот остался. Он рядом с собой ее держит… непонятно зачем. Ну, с другой стороны, понятно.
Двадцать пятого июля две тысячи шестого года двенадцать стратегических
Целью этой операции было разрушение инфраструктуры и уничтожение лиц, ведущих незаконную добычу ураносодержащей руды. Как показывали исследования, руда эта содержала необычно высокий процент изотопа Уран-235, который здесь доходил до двух-трех процентов, при том что коммерчески годной считалась руда с содержанием этого изотопа от 0,1 %. Эта урановая руда могла использоваться при производстве «грязной бомбы» и радиоактивного заражения местности. После удара до местных жителей было доведено, что попытка возобновить нелегальную добычу руды приведет к бомбежкам населенных пунктов, а также к возможному применению биологического оружия с целью создания зоны отчуждения. Конечно же никто не собирался его применить в действительности, но как следует напугать местных было нужно. Это принесло свои плоды – добыча так и не возобновилась.
Мулла Дадани, тогда один из наиболее авторитетных людей в Кабуле, если не самый авторитетный, едва ли не единственный, имеющий в своих отрядах смешанный, а не чисто пуштунский состав, был убит девять дней спустя в Кабуле во время серьезной перестрелки. Разведка обоснованно предположила, что нападение на него связано как раз с бомбежками урановых приисков – вероятно, под поставки урановой руды были взяты солидные суммы в кредит, возвращать которые мулла не хотел или не мог. Конечно, свято место пусто не бывает – на место одного пришли другие, денег от работорговли и наркоторговли вполне хватало, чтобы не связываться с ураном – и всю эту историю так и похоронили. Теперь же можно было предположить, что за разработку урансодержащих руд, возможно, отвечал Ширази. Остается вопрос: как он выжил в Кабуле до нашего прихода?
– Если б я был султан, то был бы холостой… – в раздумье процитировал я, – кем я сейчас и являюсь.
– Все это дурно пахнет, – подытожил Араб, – очень дурно пахнет.
– Здесь когда-то пахло по-другому? – осведомился я. – Если вдуматься, какие у нас еще варианты?
– Что ты ей еще рассказал? – спросил Араб Малька, смотря на него в упор.
– Ничего.
– Ничего? Ты ведь туда пойдешь…
– Так, стоп, – сказал я, – стоп. Проявление разумной инициативы тоже похвальное дело.
В ответ раздался один лишь мат. Приехали.
Вышли в коридор. Араб, не спрашиваясь, закурил, хотя курил он совсем редко, даже не каждый день.
– В чем дело? – в упор спросил я.
– Да достало. Какого хрена он туда полез? Нашел бабу, б… Проблем он себе нашел! И нам заодно…
– Стоп. Как насчет того, чтобы рассматривать ее как информатора?
– Эту… да лучше в петлю – сразу.
Приехали. Нервный срыв.
– Сворачиваемся? – спросил я.
Араб затянулся, закашлялся. Потом растоптал сигарету.
– Нет.
– С таким настроем действительно завалимся.
– Нет, – повторил Араб.
– Точно нет? В чем проблема?
– Проблема в том, что чем дальше, тем больше всего непонятного. – Араб уперся руками в стену, как продавить хотел. – Знаете, Ваше Высокопревосходительство, извиняйте покорно, но не дело это. Не дело. Мы вдвоем воюем и против своих, и против чужих.
– Втроем, – напомнил я.
– Втроем… – легко согласился Араб, – разницы никакой. Только получается как. В обычных книжках… ну детективных, вроде как нитка одна и по ней идешь. А тут их целый клубок, и еще идешь, идешь – и на мину. И непонятно, что к чему.
– Книжки не жизнь. Возьмем этого банкира-дукандора – передохнем. Посмотрим, кто и как будет на это реагировать.
– Отдохнем, когда подохнем, – непечатно выразился Араб, – добро, я в деле. Но вы запомните, этот самоуправец рано или поздно нас подставит. И сам подставится, и нас подставит. Тут либеральности нельзя ход давать.
Ага. Встал бы кто на мое место… либеральности ход нельзя давать. Это хорошо, когда под тобой семь человек, а когда семьсот без либеральности и инициативы, пойди-ка, управься…
Мы вернулись в комнату. Лица… ну сами понимаете, хорошего мало.
– Ширази надо брать, – сказал я, – как можно быстрее. Ты сможешь проникнуть в дом в тот день, когда приезжает дукандор?
– Да.
– Уверен?
– Сто.
– Тогда готовься. Араб?
Араб подошел к спутниковой карте местности, разрисованной понятному любому военному обозначениями.
– Здание. Оно открыто с двух сторон – спереди, с улицы и здесь. Проезд между зданием и отелем сквозной. Здесь поставлена стенка, но мы ее заранее ослабим и уроним.
– Какая стенка? – спросил я.
– Обычная плита. На Т-подставках. Ничего необычного.
– Как будете ронять?
– Ослабим заранее с той стороны. Затем толкнем бампером, она и повалится. Я возьму «Волк», а не «Датсун», он и не через такое пройдет.
Да, армейский внедорожник при таком раскладе самое лучшее. Он по ТТХ должен без подготовки преодолевать тридцатисантиметровую стенку.
– Я нахожусь здесь, во внедорожнике. Малек – в периметре. Охрана внутрь не заходит, я проверял. Если зайдет, мы ее положим.
– Мы – это кто?
– Я и Малек. Из бесшумного оружия.
– Так не пойдет. Ты находишься вне периметра, потратишь время на то, чтобы преодолеть забор.
– Положу на крышу пару лестниц – при необходимости махну только так.
– Нет, не дело… – сказал я, – предлагаю так. Ты находишься снаружи. Вот здесь. Если охрана заходит, ты бьешь в спину. Берете в два огня. Друг друга не постреляете – стена.
– А машина?
– А что – машина? Пусть стоит. И не обязательно там. Как думаешь, какая машина привлечет больше внимания – та, что стоит на оживленной торговой улице, или та, что стоит в тупике? Та, которая пустая, или та, в которой водитель? Против нас играют спецы, не забывайте это. Они увидят машину.