Нет войне конца (антология)
Шрифт:
Женщина быстро спустилась по главному статистическому шпилю, миновала многочисленные ряды книжных шкафов, позволив себе мимолетный приступ сожаления, глядя на исчезающие во мраке названия книг. К моменту, когда зазвучали сирены предупреждения, Лермента вышла наружу. Она посмотрел вверх, словно знала, что может увидеть корабли, которые занимали позиции над планетой. Утреннее небо было обычного для сезона десятины тускло-зеленого цвета. Как и многое на Тераталионе, оно всегда отличалось редкой красотой.
Сейчас ее стерли окаймленные пламенем грозы, проливавшие кислотные
Лермента видела истребительные команды космодесантников, продвигающихся через городские зоны и уничтожающих выживших с пугающим мастерством. За исключением хруста сапог по костям и грубого лая их огромных болтеров, воины не издавали ни звука.
Они не пугали ее, но вот остальные люди от страха сходили с ума. Те, кто продолжали бежать к границам города, наверняка надеялись, что у них появится шанс, если они смогут выбраться из зон высадки.
Лермента следила за ними из своего жалкого убежища. Люди шли на поводу своих инстинктов, хотя из-за этого становились ужасающе легкими мишенями. Она могла только наблюдать за тем, как мужчин, женщин и детей расстреливали, вырезали или же давили гусеницами танков, доставленных огромными грузовыми судами. Тераталион был домом для миллиардов людей, и даже Легионес Астартес понадобится время, чтобы выследить их всех.
Она шла, пригнувшись и прижимаясь к остовам уцелевших зданий. Нагретый рокрит обжигал через подошвы сандалей. У женщины не было плана. Когда всю планету разрывали на куски, возможностей что-нибудь придумать было очень мало, и все, что оставалось — животное желание чуть дольше оставаться живой.
Лермента отправилась на юг к старому руслу реки, где находились промышленные бункеры для торговли драгоценными камнями. Строения соорудили из пластали и адамантия, благодаря чему они выдерживали температуру плавильных печей, так что некоторые из них должно были быть целыми. Пробегая между участками пустотелой стены, Лермента чувствовала, как короткими и быстрыми ударами стучит в груди сердце.
Она так погрузилась в выбор маршрута, что слишком поздно услышала звуки шагов. Выругавшись про себя, она сделала то же, что и остальные — бросилась бежать. Оборачиваться женщина не стала.
Возможно, они не увидели ее. В таком случае у нее был шанс выбраться отсюда, пробираясь в тени зданий.
«Возможно, они не увидели ее».
Абсурдность мысли вопреки тому, что она предвещала, позабавила женщину. Они же космодесантники. Они слышали и видели все. И все же Лермента продолжала бежать, задыхаясь в насыщенном пеплом воздухе и петляя через руины заводского склада. Она резко повернула за угол, заскользив на мокрых от дождя камнях.
Перед ней уходила вдаль длинная аллея, вдоль которой тянулись пустые оболочки механизмов.
В дальнем конце Лермента увидела его.
Он был огромен, намного больше, чем она себе представляла, и излучал ауру
Пристально следя за его приближением, Лермента на миг особенно поразилась одной детали.
Боли. Серое лицо примарха скривилось в постоянную гримасу боли, частично скрытую шипением вдыхаемого через дыхательную маску воздуха.
— Что тебе нужно здесь? — смогла она выпалить, услышав, как за спиной приближаются Гвардейцы Смерти.
Мортарион метнул в нее испепеляющий взгляд, словно желая сказать: «Не пытайся проделать это со мной». Он взял пальцами в искусно сделанной перчатке ее подбородок и поднял, несколько секунд пристально глядя ей в глаза. У женщины возникло ощущение, будто ей в легкие погрузили ножи. Затем отпустил. Он сделал знак свите, и Лермента почувствовала, как ее схватили за плечи.
— Она у нас, — заявил Повелитель Смерти своим воинам. Его голос звучал так, словно по ржавому железу провели цепью. — Я возвращаюсь на корабль. Вы можете уничтожить то, что осталось.
Малкадор отвел Мортариона в личные покои на высоких склонах, что возвышались над огромным скоплением величественных залов и шпилей дворца. Сигиллит провел больше времени, чем отмерено смертному, чтобы украсить это место и превратить в святилище, но Мортарион, казалось, едва обратил внимание на содержимое покоев. Примарх просто стоял на полированном мраморе, издавая грубый скрежет дыхания и источая испарения.
— Я хочу увидеть отца.
— Император недоступен, — ответил Малкадор.
— Где он?
— Я не знаю.
Мортарион фыркнул.
— Ты знаешь все, о чем он думает и что делает.
— Нет. Это никому неведомо.
Мортарион начал шагать по комнате, отбрасывая попадающие под ноги бесценные образцы старинной мебели.
— Он больше не может удерживать меня здесь. Мое терпение на пределе.
— Твой Легион ждет тебя, сейчас осуществляются последние приготовления. Ты присоединишься к нему очень скоро.
Мортарион повернулся к нему, глаза сверкали бессильным гневом.
— Тогда зачем неволить меня? Он поступал так с кем-нибудь из братьев?
Малкадор уловил проблеск безумия в лице гостя и задумался, стало ли тому хуже. Все генетические детища Великого проекта пострадали, когда их разбросало по галактике, но Мортарион — сильнее остальных. Ангрон получил физические увечья, а разум Кёрза погрузился во тьму, но Мортарион видимо унаследовал оба недуга. Желание Императора держать его некоторое время на Терре, прежде чем отправить в крестовый поход, было продиктовано высшими побуждениями, так же как и все решения, которые Он принимал совместно с Сигиллитом. Это не означало, что решение было верным, как и то, что безумие можно было излечить.