НеТемный 4
Шрифт:
— Сам не знаю, — буркнул я и, развернувшись, отбросил его в самую гущу потасовки.
Пыль стала рассеиваться, и её снова стали рассекать стрелы и магические шары. Медоёж рванул в сторону, желая побыстрее оббежать побоище.
Когда мы достигли развороченной плиты, всего пару минут назад прикрывавшей вход в секретный лаз, нам перегородило путь три воина. Они спрыгнули сверху, успев преодолеть сразу два полуразрушенных этажа, и замерли.
Я чувствовал их стальной взгляд сквозь узкие прорези в шлемах. В искрящихся серебром тяжёлых кольчугах, с шипастыми
— Инем… власа… бреж…сдася! — отчеканил закованный в чешуйчатый металл рыцарь.
Притормозив, медоёж оскалился и зарычал во всю глотку, но три воина даже не шелохнулись. Надо признать, в своём облачении они могли поспорить размерами со мной, с бросским варваром. Но росточком всё равно не доставали.
Я усмехнулся:
— Не расслышал чего-то.
Центральный переглянулся со своими, потом повёл плечами, и, глубоко вдохнув, рявкнул:
— Именем Павлоса Солебрежского…
Не дослушав, я скатился со спины медоежа и просто воткнул ногу в грудь говорящему. Он бы не был хорошим воином, если бы пропустил этот удар… Противник отскочил, намереваясь пропороть мне стопу шипастой булавой, остальные бросились с двух сторон.
Сгруппировавшись, я нырнул под булаву первого, чувствуя, как острые шипы сдирают мне отдельные колечки брони на спине. Всем троим показалось, что я пытаюсь проскочить мимо них и рвануть через секретный лаз, куда ушёл Сидор…
Ну, я вполне бы мог так сделать. Вот только не оставлять же медоежа одного с этим зверьём?
Поэтому, кувыркнувшись вперёд, я выставил ногу, резко бросаясь вбок. Мне нужно было, чтобы противники в какое-то мгновение оказались на одной линии. И, к счастью, наличие разъярённого медоежа сбоку очень помогло.
Отскочив в сторону и развернувшись, я выставил вперёд руки, снова уплотняя «огненный щит» перед собой. А потом резкий призыв Тьмы во всю мысленную глотку, и лютая концентрация бросского огня — весь, весь до капли только в щит! И двинуть его вперёд…
Чуть сверкнуло Червонное Кольцо на пальце — чёрное, горящее багровым, почти кровавым цветом. Тут же всех троих смело, будто тараном, и так впечатало в потрескавшуюся стену, что я от неожиданности сразу развеял заклинание. Как бы не убить!
Нет, лишь одного взгляда мне хватило, чтобы сообразить — живы. Их спас доспех.
Нахлынула эйфория — а ведь я, когда был Десятым, одним движением руки мог плющить врагов об стены. Уплотнённая Тёмная Аура, слушаясь мою мысль, ломала даже самые крепкие доспехи.
У меня закружилась голова. Я покачнулся, успев с досады подумать, что выиграл сражение, но проиграл войну… как меня подхватил медоёж, подставивший морду. Я плюхнулся на него, и яркий солнечный свет вдруг сменился темнотой — зверь сразу нырнул в тоннель и попёр вперёд, особо не озадачивая себя.
Сзади послышались голоса, кто-то нырнул в проход вслед за нами. Но медоёж, глухо зарычав, вздрогнул, и почти сразу голоса сзади оборвались предсмертными криками. Мне почудилось, или я услышал какой-то свист?
Через несколько секунд я вполне очухался, в который раз думая, как же хороша бросская кровь. Вот так набьют морду, поломают, всего полчаса, и снова как огурчик! А уж что такое похмелье, броссы наверняка не знают.
Из-за того, что я из-за слабости некоторое время валялся на морде зверя, он то и дело шарахал меня об стену, втыкаясь в балки подпорок. Так можно было их снести, и мы бы оказались заваленными под землёй, поэтому я подтянулся и быстро перелез на своё импровизированное седло.
Как медоёж это делает? Когда с ним сражаешься, он колючий, словно адский кактус. Но когда на нём едешь, все иголки приглажены одна к другой.
— Надо бы тебе имя какое дать, — я похлопал его по спине, — Подходящее…
Поморщившись, я подумал, что варварские мозги не могут придумать ничего отстроумного. Сюда бы принцессу Дайю — лучевийская девчонка дала Кутеню имя за одну секунду, и оно как нельзя лучше подошло церберу.
Я хмыкнул при этой мысли. Десятый, а не ты ли был в гневе от её самоуправства? А теперь, посмотри-ка, уже нахваливаешь.
Тоннель совершенно неожиданно закончился светящейся листвой, закрывающей выход. Но, не добежав всего несколько шагов до него, я приказал медоежу остановиться.
Ну, как приказал… Я только подумал, что впереди может быть ловушка, как зверь сам притормозил и резко наклонил голову. Причём пригладил иголки так, что я соскользнул вместе со своим седлом.
Медоёж высунул язык чуть ли не до пола, и даже плюхнулся на брюхо, пытаясь отдышаться. Такая пробежка на пределе сил далась ему нелегко.
— Так вот ты какой, указующий Лиственный Свет, — усмехнулся я, уставившись на листву. На самом деле это солнце пробивалось через закрывающий выход кустарник, но кого волнуют такие мелочи?
Подумав, я сложил порванный доспех, служивший мне подстилкой, в куль и, размахнувшись, метнул изо всех сил в листву. Тут же сверкнула вспышка, и целая огненная стена сожрала и летящий свёрток, и весь кустарник. Я даже прикрылся рукой от пыхнувшего в лицо жара.
Сил у меня особых не было, но одно дело — защищать только себя, и совсем другое распылять его ещё и на медоежа. Поэтому, сделав зверю жест ждать, я направился вперёд, окутав себя «огненным яйцом». Когда не творишь с этим заклинанием ничего особого, оно жрёт очень мало сил… Впрочем, это закон любой магии.
Мне пришлось зажмуриться от яркого солнечного света. Оказавшись снаружи, я осмотрелся — выход оказался под небольшим холмом, обросшим кустами. Стена Солебрега возвышалась далеко позади, и я даже присвистнул…
А мне казалось, что мы пробежали всего ничего. Так вот почему медоёж так тяжело дышит?
Впереди, через полсотни шагов, росли деревья. Это трудно было назвать дремучим лесом, он просвечивался весь насквозь. Кажется, когда мы ходили в сторону лиманов, когда охотились на кикимор, я видел этот подлесок на горизонте.