НеТемный 4
Шрифт:
Плотные ряды стражей, теснящих толпу зевак на улицах Моредара, не давали подлезть к нам, но люди всё равно с интересом смотрели на вереницу лошадей и потрёпанных телег. Кутень сильно не высовывался, чувствуя, как насытился воздух различными эманациями магии.
И стражники, и богатеи в городской толпе были защищены множеством магических артефактов, которые чувствовал рычащий от волнения цербер. К счастью, солебрежцы, с которыми я ехал, недовольное рычание Кутеня из-за шума толпы не слышали.
Эфир
Хотя, если так подумать, то магов в отряде Анфима именно так и перебили — они слишком понадеялись на свою защитную магию… Да уж, Малуш, кто-то слишком долго таскал браслет паранойи!
Ведь сейчас все козыри пока у меня. Как бывший Тёмный Жрец, я уверен, что теперь наступит момент затишья — и Левону, и далёкому Шану Куо наверняка ещё только доложились о неудаче, и теперь, прежде чем сделать ход, им нужно смотреть на карты в руках.
Ну что ж, пусть смотрят. Тем более, они впервые в открытую пошли друг против друга, и ещё не считают меня за игрока.
Я даже слегка расслабился, мысленно улыбаясь.
Слушая гомон толпы вокруг кареты, я чувствовал не только напряжение магии вокруг. Моя душа прекрасно ощущала букет эмоций, витающих над людьми — от ненависти до радости, от удивления до скуки.
Это не воздух, не огонь, и даже не Тьма, но это тоже моя стихия. Люди… Да, именно люди с их желаниями и чувствами, с их мыслями и глупостями.
Я наконец-то в южной столице, и въезжаю пока не как принц, и не как полководец, но и не совсем преступник. Если всё получится, то из Моредара к северу я выдвинусь уже совсем другим «броссом Малушем».
Оставив Кутеня поглядывать на окна многоэтажных зданий, из которых тоже то и дело выглядывали любопытные лица, я закрыл глаза и снова погрузился в медитацию.
Мой разум уже знал, что мы въезжаем во внутреннюю крепость, где наш потрёпанный обоз встречал ещё один отряд крепостной стражи и толпа зевак из прислуги. Но я всё же надеялся закончить медитацию, пока сотник со своими ребятами введут местных в курс дела.
Вот только моим планам было не суждено сбыться…
— Эй, сюда давай! — меня резко выдернули из кареты, не дав закончить пятисотый круг очищения контуров.
Вылетев из кареты, я едва не въехал лбом в мощёную дорогу, в последний момент открыв глаза и успев подставить руки. Тут же я вскочил, готовясь размазать вестника дерзости, но меня опередили…
Мелькнула бронированная молния в ярком голубом плаще, и оба стражника, вытащившие меня из кареты, полетели на землю. Ярош даже не вытянул меч, раскидав наглецов просто голыми кулаками.
Стражники, у которых сломанные алебарды отлетели куда-то под ноги, закашлялись и заёрзали на земле, поправляя шлемы и хватаясь за грудь.
— Моча упырева! — сотник был вне себя от гнева, когда к нему подбежал Анфим, — Сожги вас Яриус!!!
— Ярош, Ярош, спокойно!
Сотник только отпихнул дюжинника. Как-то незаметно к нам придвинулись и остальные воины из сотни Яроша, на всякий случай готовясь защищать своего начальника. Я всем нутром чуял, что они прикрыли бы и меня…
— Встать, черви! — сотник нервно дёрнул съезжающий плащ, пытаясь зацепить застёжку.
— Но… но… господин Ярош, нам же сказали…
Ряды стражников и дружинников за их спинами недоверчиво посматривали на заваруху, но вмешиваться не спешили.
А я лишь рассматривал чёткие отпечатки кулаков на литых нагрудных дисках. Свет смердящий, а ведь я даже не заметил ударов! Да этот усач, который с виду старше меня раза в два, если не три, на самом деле страшный воин.
Да уж, не хотелось бы мне иметь такого противника. Гораздо лучше, если он будет оставаться союзником.
— Эй! — сквозь стражу протиснулся какой-то вельможа в серой мантии с золотой каймой, и с занятным головным убором, напоминающим купол башни, — Что здесь происходит?! Сотник, вы что себе позволяете?!
Ярош даже не обращал на него внимания, пытаясь справиться со своим плащом. Да и стражники особо не смотрели на вельможу, с виду обычного придворного чинушу. У того и вид был подходящий — чопорно вздёрнутые кверху нос и подбородок, да ещё и раздутые от важности щёки.
— Это приказ самого Левона! — не унимался крикун, потрясая свитком — Заговорщики должны быть допрошены со всем пристрастием, никакой снисходительности и жалости!
А вот на сотника все присутствующие смотрели со смесью страха и уважения. Двое же стражников, которым досталось, ловили на себе взгляды, полные сожаления, поэтому я вздохнул с некоторым удовлетворением — у Яроша в Моредаре было огромное влияние.
— Приказано всех в казематы и пыточные! Немедленно вынести приговор и исполнить, чтобы ни одна душа в Южной Троецарии не усомнилась в букве закона!
Крики чинуши звучали в полной тишине, но его будто бы никто и не слушал… Наконец, сотник застегнул плащ и чуть пригладил голубую ткань. Ему подали его шлем и он, хлопнув вельможу по плечу, кивнул за спину:
— Ты заговорщиков видишь? Сколько у тебя по бумагам-то?
Тот удивлённо замолчал, потом развернул свиток и забегал глазами… То в бумагу, то на нас, то в бумагу, то на нас.
— Исполнили уже приговор, — проворчал Ярош в полной тишине, — И дружину нашу побили… А на букву закона твою вообще наплевали.
— Но… но…
Чинуша замолк, срезанный тяжёлым взглядом сотника. Потом Ярош глянул на Анфима, кивнув в мою сторону.
— Надо присмотреть за броссом, тут ничего не попишешь. Но чтоб по чести всё.
— Сделаем, Ярош, не беспокойся.
— Я к царю. И ты со мной, приказчик хренов, — это было уже адресовано чинуше.
Глава 28