Nеtократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма
Шрифт:
Вес дело в умении очаровать нетократию, играя на ее пристрастиях. Победитель в этом случае, действительно получит все: куда бы ни пошла нетократия, ее слуги последуют за ней, и при хорошо развитой системе обслуживания конкретный город станет еще более привлекательным. Размер определенно не все, потому что количество – это категория капитализма. Даже в момент написания этих строк можно увидеть, как нетократия в США перебирается в города среднего размера, такие как Сиэттл, Майами, Остин и Сан-Франциско, а не в мега-метрополии Нью-Йорка или Лос-Анжелеса. То же самое будет происходить в Европе и Азии. Тщательно подобранный баланс разных факторов будет значить больше, чем просто размер. Это, естественно, вопросы жилья, инфраструктуры и коммуникаций, но одного только этого недостаточно. Нетократы – природные тусовщики, они ищут себе подобных и места, где набор предлагаемых стилей жизни наиболее разнообразен. Они будут перемещаться
Порой трудно отличить причину от следствия, потому что имеет место их постоянное взаимодействие, при котором различные уровни влияют друг на друга. Культурный климат влияет на демографическую ситуацию и миграцию, а они, в свою очередь, влияют на культурный климат. Тот факт, что население постепенно становится старше, 'стачает, что уменьшится реальная стоимость пенсий, и пенсионный возраст начнет различаться и постепенно поползет вверх. 'Молодежные' тенденции стали модными в конце XX столетия – что-то вроде культурного пубертата, растянувшегося до фазы взрослости, но это движение неоднозначно. Наиболее впечатляющая модель другая: культурный разрыв между нетократией и низшим классом будет стремительно увеличиваться. Для того, чтобы понять, почему это будет происходить, необходимо еще раз обратиться к истории развития медиа-индустрии.
XX век был золотым веком средств массовой информации. Благодаря технологиям (сперва радио, потом телевидения) одно и то же сообщение одновременно может достичь всей нации, а с развитием спутниковой связи, и всего мира. Эфирное вещание стало лучшим инструментом пропаганды за все времена. Невозможно переоценить влияние радио на национальное единение народов США и Великобритании в годы II мировой войны. Во второй половине столетия иступило в свои права и телевидение, которое помогло значительно снизить темпы отмирания института национального государства, неважно, было ли телевидение частным, как в Штатах, или государственным, как в Европе. Главная идея была прежней: нация – это 'естественное' образование и оно вне обсуждения, потому что нация и телевизионная аудитория – это одно и то же. Люди, смотревшие одни и те же передачи, образовывали сплоченную и 'естественным образом' изолированную группу. Телезрители всей страны должны объединиться и быть примерными гражданами и потребителями, чтобы колеса вертелись правильно.
По иронии судьбы именно дальнейшее развитие технологии, которая искусственно вдыхала жизнь в государство и капитализм, теперь хоронит старую парадигму. Когда сериал Cosby, в котором все главные роли исполняли чернокожие актеры, стал самой популярной телевизионной программой в США в 1980-е, это было воспринято как многообещающий признак растущей терпимости телевидения и его положительного влияния на аудиторию и общество в целом. На самом деле это было подтверждением феномена, уже в то время хорошо известного социологам: фрагментации телевизионной аудитории и постепенного спада в индустрии масс-медиа. Количество телевизионных каналов росло, но аудитория каждого из них уменьшалась. Снижение потребления телепродукции (каждой отдельной передачи) стало явным признаком все большей фрагментации СМИ. Из 'широковещательного' средства оно становится 'узковещательным'. Вместо того, чтобы стараться охватить большие аудитории, телевизионные каналы были вынуждены сосредоточить усилия на строго ограниченных её сегментах.
Тот факт, что Cosby какое-то время возглавлял чарты зрительской популярности, вовсе не означал появления интереса к теме расовой дискриминации и/или социальной справедливости на американском телевидении. Просто безработные одинокие чернокожие женщины были в тот момент крупнейшим распознаваемым рекламодателями зрительским сегментом. Это означает не просто фрагментацию аудитории, но и снижение её общего интеллектуального уровня. Подгузники и стиральные порошки остаются примерами товаров, которые по-прежнему целесообразно рекламировать на телевидении, в то время как телевизионная реклама модной одежды или 'продвинутой' электроники будет пустой тратой времени и денег. Сама новая элита не интересуется телевидением, больше занятая построением сетевых сообществ с помощью новейших интерактивных средств коммуникации. Правда, это не останавливает нетократов от попытки контролировать телевидение, чтобы использовать его для отвлечения и анестезии неоднородного низшего класса, который объединяет только низкий статус и увеличивающаяся беспомощность.
В одно мгновение все превратилось в развлечение: погода, новости, не говоря уже о политической журналистике и отчетах о выборах. Они режиссируются специально для класса пассивных потребителей, сидящих в креслах с пультами дистанционного управле-ния в руках перед мерцающим постмодернистским костром, готовые развлекаться, пока не заснут, с шансом выиграть в одной из многочисленных телелотерей в качестве главного события
Буржуазия всегда с огромным уважением и восторгом относилась к телевидению и его удивительной эффективности в качестве инструмента пропаганды, считая его и мечтой, и ужасной угрозой, если, не дай Бог, оно окажется не в тех руках. Для буржуазии телевидение чрезвычайно привлекательно, в то время как нетократы относятся к нему более цинично. Телевизионное развлечение все еще выполняет свои функции 'опиума для народа', но будущее его не такое радужное. Судьба телевидения, как ранее всех других средств информации, оставленных в прошлом технологиями, будет состоять в обеспечении содержанием новых интерактивных СМИ, подобно тому, как роман дает сюжет для кинофильма, который в свою очередь обеспечивает содержанием телевидение. Это объясняет пренебрежение нетократии и TV. Его церемониальное величие, все его пышно декорированный студии и просторные офисные помещения и богатые постановочные возможности уходят в прошлое под аккомпанемент тающего бюджета. Нетократическое телевидение более минималистично, функционально, гибко и подвижно, и большая часть его функций закупается у независимых продюсерских компаний. Но все это не означает, что телевидение перестало быть тупым и отупляющим. Нетократия не станет использовать для творчества средство, чье будущее в прошлом и чью аудиторию она хочет контролировать, не будучи его частью.
В последние дни капиталистической парадигмы все еще можно считать телевизионную рекламу неизбежным злом, оправданием того факта, что кто-то должен оплачивать производство, и что-то даже останется. В мире нетократического телевидения какая-либо ощутимая разница между рекламой и самой телепередачей исчезнет. В каждой детали будет размещен тот или иной товар. Актеры становятся товаром, продающим самого себя в те моменты, когда они не продают другие товары во время рекламных пауз. В свою очередь, товары тоже становятся актерами, продающими и себя, и других актеров, участвующих в их рекламе. Результатом становится реклама во имя рекламы чего-то еще. Для консьюмтариата, которому одинаково недостает возможностей и желания активно участвовать в этом процессе, пассивное приятие установленных свыше правил игры остается едва ли не единственно возможной практической альтернативой. Вы платите за свои развлечения минимумом внимания, а участвуете выбором между разными брэндами стирального порошки, Вот как вас просят реализовать себя в консьюмтариате и создать индивидуальный стиль жизни: путем выбора между порошком X и порошком Y для ваших грязных полотенец и белья. Вы выбираете экологически чистый порошок X или поддерживаете отечественного производителя порошком Y? Выбирайте свою идентичность и прикупите бесплатный пакет: вот и наш веб-адрес!
Когда информационное общество еще только начало формироваться в начале 1970-х, социологи и философы подвергали сомнению традиционные понятия, такие как труд/отдых и производство/потребление. В какой степени эти концептуальные пары выступали в качестве инструментов контроля при капитализме? Как мы можем определить разные виды человеческой деятельности в информационном обществе? В очередной раз мы становимся свидетелями того, как привычные уху, старые добрые понятия получают новые значения с изменением технологического и общественного контекста.
Деятельностью, которая будет определять новый низший класс, станет скорее потребление, нежели производство, в условиях, когда примерно одинаковое количество материальных благ смогут получать все, независимо оттого, трудоустроен человек или нет. Потребление товаров и услуг, по представлениям Бодрияра и Делёза, должно рассматриваться как альтернативная форма производства, ключевая для поддержания общественных механизмов.
Пересмотр значений слов 'потребление' и 'производство' является центральным вопросом информационной парадигмы. Согласно буржуазным представлениям, каждый, кто не имеет работы или занят работой по дому, ничего не достиг в этот день. День его может быть заполнен всякого рода практическими делами и социальными контактами, также, как и определенным уровнем потребления, но все это не может идти в зачет в условиях, когда единственно полезным считается производство товаров и услуг, и как следствие – добавленной стоимости. Производство производительно и потому, по определению, является позитивным процессом, сточки зрения капиталиста, в то время как потребление считается негативным, это уменьшение накопленных благ, расточительная слабость, которую люди могут себе позволить, только что-то при этом производя.