Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
– Вышли правильно? – спросила одна из них.
– Пеленг точный, – через несколько секунд ответила вторая, поведя коротким темным отростком из стороны в сторону, будто что‑то вынюхивая.
– Работаем здесь, – проговорила первая, исчезая в тени внешней стороны металлического барьера, огораживающего проезжую часть. – Город рядом, – донеслось оттуда. – Когда он исчезнет, водитель решит, что ему либо что‑то показалось, либо он очнулся и ушел через ограждение.
Вторая тень провела своим бесформенным отростком по барьеру и будто растворилась
Изредка полотно дороги освещалось проносившимися мимо автомобилями, нарушая ночную тишину чуть слышным шумом моторов.
– Идет, – коротко прозвучало в воздухе.
То, что к месту засады приближается огромный континентальный тягач, мог определить и маленький ребенок, их и раньше прошло уже достаточно. Шел именно тот транспорт, которого они ждали. Сигнальная система голографа идентифицировала цель, сняла параметр скорости, до миллиметра рассчитала место остановки и расположение объекта на дороге, учитывая даже реакцию водителя и дальность освещения пространства мощными фарами.
Неожиданно гул мощного двигателя грузовоза смолк, сменившись на шипящий звук трущегося о дорожное покрытие пластика, из которого гаюны делали шины для своего транспорта. Тягач встал в нескольких сантиметрах от лежащего на дороге тела мужчины.
Щелкнул замок открываемой двери, и на дорогу, по лестнице, из кабины грузовоза спустился огромный водитель, сжимающий в руке предмет, похожий на обрезок трубы.
– Выкидыш мерзкой топары, – раздался в ночи его грубый рык. – Клянусь святым Ламором, дерьмо рипока, сейчас ты узнаешь, недорезанный скум, что значит валяться на дороге, когда по ней еду я, У‑Кум, которого зовут «Дело в шляпе». Я тебя так отделаю, сомас поганый, что потаскуха, из чрева которой ты выскочил, тебя не узнает.
Он обогнул передок своего транспортера, но перед мощным бампером на дороге никого не было. Поток его ругани неожиданно оборвался, будто ему в рот сунули кляп. Дело в шляпе мог поклясться, что несколько секунд назад видел лежащего поперек дороги человека и отчаянно тормозил своего стотонного мастодонта. Согнувшись, он заглянул под колеса машины, но и там никого не обнаружил.
– Ну попадись только мне еще раз, плевок иморы, – обратив свое лицо в темноту, крикнул он, потрясая своим оружием. – Повешу тебя за твой дряблый пуш на первом столбе.
Бурча себе под нос ругательства, У‑Куп забрался обратно в кабину. Мощный двигатель рявкнул. Возбужденный водитель еще не отошел от своего испуга, злости и, не рассчитав движения, глубоко утопил педаль газа. Машина дернулась. Водитель сбросил обороты, и континентальщик начал плавно набирать ход.
Голографическая программа маскировки, пока У‑Кум обходил капот своей машины, отключилась. Нарушитель дорожного движения исчез, а две тени, бесшумно преодолев барьер, удобно устроились за водительской кабиной, в диске гигантского запасного колеса.
Тысячу километров по идеальной дороге грузовик преодолел за три с половиной часа.
– Нам пора сходить, – проговорил Самум, исполняющий обязанности штурмана на этом отрезке пути. – Нужная развилка будет через десять километров.
Подождав немного, Шаман ударил кулаком в заднюю стенку кабины. Никакой реакции не последовало, и он нанес еще несколько ударов. Машина начала замедлять ход и плавно остановилась у обочины.
– Святой Ламор, – да что же это сегодня творится, – открывая дверь кабины, ворчал Дело в шляпе.
Спустившись на землю, он заглянул в промежуток между кабиной и громадой полуприцепа. Ничего не обнаружив, поднялся по скобам торцевой стенки полуприцепа на узкую площадку тягача, которая была пуста. Попробовав на прочность крепление запасного колеса, убедившись, что оно намертво сидит на своем месте, водитель, пожав плечами, вернулся в кабину. Через несколько секунд габаритные огни континентального грузовоза скрылись в темноте.
– Пошли искать следующую попутку, – голосом Шамана проговорила тень, появляясь из‑за бетонного ограждения трассы.
– Нет проблем, командир. Пятьсот метров по полю, и мы выйдем на трассу, идущую прямо на Девор. Немного разомнемся и к утру будем на месте.
Но пройтись диверсантам вдоль трассы пришлось километра три, пока Самум не нашел подходящее место для остановки очередного грузовоза. На этот раз это был огромный экран рекламного баннера, нависающего над дорогой. Подготовка не заняла много времени. Когда вдали показались огни фар континентальщика, психолог включил программу голографа.
За сто метров до приближающейся машины огромный светящийся экран стал падать на дорогу. Вновь раздался знакомый шум тормозящих колес, и две тени уже привычно запрыгнули на площадку за кабиной.
Дверь кабины остановившегося трейлера распахнулась, и из нее, встав на подножку, высунулся водитель.
Масса экрана баннера уже по‑прежнему висела на своем обычном месте.
С подножки донеслись непечатные пожелания родителям тех, кто устроил такую гадость на дороге. Послышался плевок, дверь захлопнулась и машина, осторожно пройдя под баннером, стала набирать скорость.
– Всего‑то делов, – хмыкнула тень голосом Самума, заглушаемым шумом двигателя. – Какой впечатлительный. Привидится же такое. Рекламщики со своими выдумками давно с ума посходили. Все это знают, одному ему невдомек. Эффект‑то какой. Такую рекламу долго не забудешь. Во сне увидишь, в холодном поту проснешься и побежишь покупать дезодорант от запаха пота. Запатентовать, что ли?
– Опоздал. Без тебя уже этот трюк придумали, – буркнула тень Шамана.
– Жаль.
Воздух вновь засвистел, рассекаемый кабиной тягача и бортами полуприцепа, периодически создавая завихрения на площадке. Нетрацы включили внутренний обогрев своих организмов и, прижавшись друг к другу, задремали.
Когда континентальщик ворвался в серый, туманный рассвет раннего утра, непрошеные пассажиры проснулись.
– Сколько до города? – спросил Шаман.
– Километров двадцать, – сориентировался по разметке придорожных столбов Самум. – Будем высаживаться или где?