Нетрадиция
Шрифт:
С Папиком шли домой в обнимку и он все мне пытался рассказать, какой я хороший. потом мы вместе с ним пели песню про его первую любовь Галю… «Ой ты Галю, Галю молодая. Чому ты нэ вмэрла, як була малая…».
В понедельник, с утра, чистый и наглаженный я выдвинулся на поиски завода «Радиоприбор».
В голове еще немного шумело и я спланировал как я сейчас сяду на автобус и быстро фи… и… ть и на Калинина. Но в башке что то сдвинулось и до меня дошло, что моста — рогатого то еще нет. Ну моста, через залив
Пришлось пилить вкруговую, успел практически впритык в десяти.
Прождал минут десять в бюро пропусков. Меня встретил угрюмый дядька в синем халате и провел по коридорам. Оказалось, это техник, завлаб был уже в белом халате и строго меня оглядел.
— Я пожалел, что не догадался взять с собой хотя бы литр шила, как я заметил, этот продукт лучше всякой смазки ускоряет процесс течения научной мысли.
Сам не заметил, что я выше изложенное пробормотал вслух.
Завлаб захихикал… — Мне нельзя. А спирта у нас больше, чем воды.
Обменявшись паролем, кто-что-зачем-как зовут, приступили к делу.
Я попытался покороче изложить, что мне надо, высказал свои преставления о технических проблемах и замолчал…
— Давай на ты. Предложил завлаб. Хотя был старше меня вдвое.
— Добро.
— Так вот, антиквариатом мы здесь не занимаемся. А та техника, с которой ты возишься — это металлолом. У нас даже элементной базы на нее нет. Это у гарантийщиков, что за флотским следят, у них может и есть.
— И что теперь?
— Давай, мы тебе слепим…
— Не-не-не… Зачастил я. («Денег на новый памятник больше нет» — не к месту вспомнил беседу Тимошенко с Ющенко, по поводу Голодомора).
— Мне бы попроще. И побыстрее, а уж я. По купечески взмахнул рукой…
— Так это будет быстрее, чем в вашем ламповом гавне копаться.
— Ну и куда я ее поставлю? И что скажет инженер по РЭО. Тут тумблер переставить с одного на другое место на одной панели добро генерального конструктора нужно.
— Да. На корабле проще. Ну ладно. Договорись со своими летунами, чтоб нас пропустили вдвоем с техником к вам. Посмотрим, что и как.
— Ну это допуск нужен. Заканючил я.
— Ну, мой подойдет. По нему меня даже на стратеги пускают. Вот телефон, звони. Да, и транспорт. Мы ж с аппаратурой будем. Но это после Нового года…
Ё-маё… «Да что ж мне, вечно по этой пустыне мотаться», вспомнил я товарища Сухова.
Это ж только после 14 января. Новый год, Рождество, старый Новый год, опохмел после праздников… Меня начальник. Как это у моряков — «Трипперного осьминога тебе в жопу и сапогом утрамбовать…»
Ну подумав, побегав, поскулив… все таки нашел машину, разрешение, согласие в полку и у завлаба выехать с утра 3-го января.
Согласовал все с Петропавловском… С «Альпинистом», точнее. Снова продлил командировку. Послушал бурчание
Елку Мамик достала на работе. Им, какие то подрядчики, за что то были должны и привезли машину елок на все управление. Не люблю я ёлки, нет у них пушистости и вида, как у сосны.
Сбил крестовину, установил, достали игрушки… Водрузили звезду сверху. У нас еще и конфеты на ниточках цепляют. но здесь почему-то не принято. Конфет Мамик тоже на работе достала. Красная шапочка, батончики, красный мак и здоровенные Гулливеры.
Папик притащил пакет с апельсинами. Мамик с Леной стали проявлять кулинарные таланты. Селедка под шубой, оливье, колбаса-сыр, отбивные, чавыча, икра, шпроты (почему-то редкость здесь), соленые огурцы и помидоры.
Не густо, по меркам нашего времени. Но здесь, это считается хороший стол. Мы с Папиком отправились на балкон — дегустировать. Та-а-к. Шампанского 5 бутылок. Московской четыре. Коньяк — две. Токайского — три. Ну и еще папиковая настойка: шило-клюква-брусника. Литров шесть.
Это серьезная заявка, подумал я.
За стол сели в 22 часа. Проводили-встретили. Потом пошли на улицу запускать сигнальные ракеты. Потом пришли гости-родственники, на меня посмотреть. Потом встречали Новый год уже по московскому времени. Потом. А ничего потом. Темнота.
Очнулся на диване в комнате Лены. Ее рука у меня в трусах. Попробовал встать с дивана — рука вцепилась мертвой хваткой. Блин… Жидкость несжимаема. Лена продолжала спать. Я подергался… Глухо.
Начал выполнять вращение, относительно центра. Правило буравчика. Кое как освободился.
Выполз в туалет. На кухне весело… Хлопает шампанское. Визг Мамика…
Вернулся. Лена, подозрительно — Ты куда ходил?. Ты вчера с Танькой обжимался… (Танька, это двоюродная сестра) Тоже пришла на меня посмотреть и потрогать. Лена на страже.
Привели себя в порядок, умылись, и — «Мы требуем продолжения банкета…»
Как-то дотянули до обеда и в кроватку. Гости тоже разошлись. Теперь бы кто посуду перемыл и убрал.
Так пролетел еще один день. Папик был в ударе. Начал травить флотские анекдоты. Лена краснела, я запоминал, Мамик скучала — наверное Папик чудил не в первый раз.
С утра второго января меня потащили в гости к дальним родственникам. В прямом смысле, На Чуркин. Там тоже меня показывали. Почти не пил — завтра ехать в Николаевку, в полк.
Домой добрались ближе к полночи, упал, заснул.
Утро третьего января. «Суббота есть суббота…». Холодно, мороз градусов 15… Кутаюсь в воротник куртки. В шинели по такой погоде долго не протянешь.
Жду троллейбус, до конечной, потом ножками. Возле штаба уже ждет УАЗик, здороваюсь с водителем.
— Ну что, вперед