Неучтённые миры
Шрифт:
Что такое инкубатор, переспрашивать не стала. Название суть отражало. Н-да, офигенный нынче выбор: леди, лэй или инкубатор. Всегда подозревала, что жизнь после тридцати именно так и будет выглядеть.
— Сдаюсь, — сказала я, привалившись головой к стеклу.
Добивать Никий не стал.
— Поспи, — предложил он. — Разбужу, когда доберемся.
Я прикрыла глаза. Стоило поразмыслить над словами Красного платочка. Выстроить линию защиты, подобрать аргументы, придумать…
…Очнулась я резко. Вагон дернулся и замер. Заскрежетали колесики, раздвигающие двери. Никий
— Удачи, — одними губами прошептал Никий, передавая меня в руки конвою. Я хотела ответить что-то легкомысленное, но вместо этого широко зевнула.
— 13 —
Никогда раньше не была на суде. И побывать желанием не горела. Всегда представлялся мрачный тихий зал с гнетущей атмосферой. Нагнетающие статуи-судьи. Громкие удары молотка.
Место, куда меня привели, сильно напоминало аудиторию в университете (может ей когда-то и была). Два десятка столов на возвышении полукругом, за которыми восседали Три-прина. Лица скрыты в тени. В центре трибуна. Желтоватый свет тусклой лампы перед глазами. Чуть в отдалении Сонар.
В разбитом стекле двери мелькнуло измученное отражение. Я с трудом узнала в нем себя. Опустошенное посеревшее лицо, ссадина на скуле, покрывшаяся коростой, глубокие мешки, будто я всю ночь грузила уголь, рябь морщинок в уголках глаз. Последнее, впрочем, могло быть возрастным.
Я чувствовала сгустившееся напряжение, и легкие заинтересованные взгляды со стороны зала. Судьи рассматривали меня внимательно, сразу делая пометки в бумагах.
— Все в сборе, — огласил Сонар. Он ютился с краю, среди стопок папок-планшетов с бумагами. Так же, как и Никий до этого, он повязал красный платок на голову. — Начинаем.
Меня подвели к трибуне (стул никто не предложил).
Я судорожно сглотнула, и показалось, будто этот звук разнесся громогласным эхом.
Сонар принялся зачитывать протокол.
Сначала представил Три-прину. Коротко, емко и без лишних подробностей. С судебной системой в Деополисе было еще веселее, чем в Лэйтарии. Никаких тебе королей, лордов или советов. Никаких адвокатов, защитников и прокуроров. Три главные корпорации (они же судьи), которые заведуют всем городом. Именно их представители восседали в суде. У каждого из глав по четыре советника из разных областей, к которым они обращаются для дополнительной информации. Сонар же представлял вспомогательную отрасль. Ту, что занимается разработкой и доставкой альтернативного топлива. Он же был и за свидетеля, и за эксперта, и за секретаря, и за того, кто ответственен за мое существование в Деополисе.
— Нам не нужен переводчик? — подал голос Первый из Три-прина. Он говорил от лица той части Деополиса, в которую входили Синие костюмы. То, что он отстаивал их интересы, а также был тем, кто вынесет вердикт на мой счет, уже подрывало все принципы справедливого и честного суда.
— Подсудимая обладает Даром понимать и говорить на неизвестных ей языках.
Советник Первого что-то черканул на планшете.
— Любопытно, — хмыкнул сам Первый. — Впрочем, бесполезно для всех, кроме нее самой.
— Она помогает адаптировать других иномирян, кому не известен наш язык.
— Бесполезно для всех, кроме нее и еще семи дикарей, — с циничным безразличием поправил себя Первый. — Продолжайте.
Сонар не высказал недовольства, что его слова так нагло проигнорировали. Со спокойной миной он зачитал обвинения. Все это я уже слышала от Никия. Ничего нового. Но легче от этого не стало.
— Незаконное употребление ягод роа? — заинтересовался Третий. Кажется, он занимался обеспечением довольства Деополиса. — Сколько и каких конкретно? Известна дозировка и соотношение?
— Эти уроды что-то подсыпали мне в коктейль. — Возмутилась я, вклиниваясь в разговор. — Может их спросите, сколько и что? Ой! — вскрикнула от того, что в правый бок ощутимо ткнули палкой. — Что за дела?
— Подсудимая молчит, пока ей не зададут прямого вопроса, — отчеканил конвоир-пристав.
«Отлично. Стой и молчи. Офигенная судебная система.»
— Стандартная доза: половина унции «рыжих», — ответил Сонар.
— Хотите сказать, так выглядит человек через пять часов после употребления роа?
Сонар промолчал. Третий обернулся к одному из советников Первого. Тот пояснил:
— Имеются данные свидетелей, указывающих, что подсудимая исторгла содержимое желудка, а после приняла неизвестное вещество. Документально подтверждено, что среди вещей подсудимой присутствовал абсорбент.
Третий поправил очки с толстыми линзами, вновь сверяясь с документами.
— Подсудимая употребила запрещенное вещество, чтобы после его тут же дезактивировать? Разве это дело об сжарившихся мозгах? — Он завертелся, глядя на своих коллег. — Мне выдали не те отчеты?
Я почти с благодарностью посмотрела на преклонного старичка. Хоть кто-то действительно пытался разобраться в деле.
— Кому какое дело, чем она себя травила? — сварливо перебил Первый момент моего духовного единения с Третьим. — Это приведено для пояснения обстоятельств. Переходим дальше. Какие вопросы по второму пункту?
«Обвинение номер один приведено для понимания обстоятельств преступления номер три?» — с трудом переварила я. Голова отказывалась работать, а ноги едва держали. Чтобы сохранить равновесие, пришлось ухватиться за трибуну.
Второй из Три-прина громогласно прокашлялся, прежде чем заговорить тонким выворачивающим на изнанку голоском.
— Сколько объекту лет? Указано тридцать, но очевидно же, что нет. Какова степень отклонения стандартного цикла ее мира от нашего?
«Если в перерасчет мне окажется сорок лет, я все. Не знаю, что «все», но определенно все», — бескомпромиссно решила я.
— Отклонений нет.
Среди Три-прина возник небольшой спор. Второй наклонился к Первому и принялся оживленно жестикулировать. Третий кивал. Первый же категорически возражал. О чем шла речь, я не улавливала. Слова вроде знакомые, но смысла в них было ноль. Лишь выражение лица Сонара подсказывало, что обсуждают ребята что-то очень интересное.