Неудачная реинкарнация
Шрифт:
— Врёт! — возмутилась она и покраснела. — Да я бы ещё и…
— Тихо, дура! — шикнули на неё. — Это же поэзия, ты что, не понимаешь?! Продолжай, Вован!
— Александре, — сказал он вдохновенно. —
Это было в лесу, Возле скал, возле скал…— Ага! — догадались сразу в классе. —
Ты — прижалась ко мне, Я — тебя обнимал… И — горячие пальцы скользили к плечам По изящной и тоненькой шее…Он замолчал и перевёл дух.
— Дальше что было?!!! — взвыл класс.
Он посмотрел на бледную Сашку — и покачал головой. И успел поймать благодарный ответный взгляд.
— Ирочке, — почти прошептал он, и все затаили дыхание, чтоб услышать. —
Рябь на воде и облака. Ты смотришь смело… Как кофточка твоя тонка! Скользит по телу…— Ну же!.. — пронеслось по классу.
— Гале, — безжалостно заявил он.
— С-скотина! — откомментировал класс, и в общем хоре он расслышал звонкий голосок Ирочки.
— Ну Вован даёт! — восторженно заревел Типун, первый бандит класса. — Раздевай их!
— Говори стихами, урод! — холодно посоветовал он. — Это же поэзия!
Класс согласно зашумел, и даже учительница кивнула — мол, да, стихами говори, урод, на уроке поэзии! Он мельком глянул: глаза учительницы горели нездоровым интересом, губы припухли, и даже дыхание прерывистое… Тоже, пожалуй, что-то себе вспомнила о невинной школьной юности!
Он не пропустил ни одной девчонки в классе, каждой подарил по паре строк, постепенно опускаясь все ниже по упоминаемым деталям одежды. Но так и не опустился ниже… уровня приличий. А потом повернулся к учительнице — и изучил её горящим взглядом!
— Ой! — испуганно сказала она.
В классе наступила гробовая тишина. Даже проходящая по коридору завуч сунулась в дверь, не понимая, куда делись ученики — на неё даже не обратили внимания. Завуч извинилась и исчезла. А класс ждал, затаив дыхание.
Он безнадёжно вздохнул и развёл руками. Класс тихо охнул…
— Переписчиков, выйди вон, — мёртвым голосом сказала учительница. — К директору!
Но в коридоре она остановилась у окна в странном оцепенении. Так что ему пришлось вернуться, он-то далеко успел отойти.
— Лучше бы ты прочитал там… хоть что-нибудь, — тихо сказала она.
— Не лучше, — пробормотал он. — Заявить, что вы просадили всю молодость в ожидании халявной платы за юное тело — да ещё стихами?!.
— Да уж, юное тело для женщины — это все… А что теперь делать? Что же делать-то?! Как жить дальше?
Он посмотрел на её нервные руки и машинально достал пачку сигарет. Она так же машинально взяла.
— О-у-у! — прокатилось по коридору.
Они испуганно оглянулись и увидели: весь класс торчит в дверях кабинета и наблюдает, как Вовочка угощает сигаретой учительницу! А та не отказывается!!!
— Скотина ты, Переписчиков! — с чувством произнесла учительница.
И это был тот редкий случай, когда он с ней согласился.
— Эре, ты не спи, а то меня уронишь! — обеспокоенно сказала Яха.
Перед деревней он решился и сел в седло сам, а девушку усадил, как и положено, перед собой. Боком. Понятно, что теперь Яха жутко боялась опрокинуться на спину. Приходилось крепко держать её за талию. Ему-то не трудно — так ведь синяки останутся! Ещё подумают кто попало чего попало…
— Эре, ты не спи!
— Я не сплю, я думаю, — рассеянно отозвался он. — Вот сейчас ты молодая и красивая…
— Правда?! Ой, Эре…
— Да не в том дело, что сейчас! Я вот думаю, а чем ты жить будешь, когда кончится юность, и вместе с ней уйдёт всё, чем женщины гордятся?
— Ну и пусть уходит, — равнодушно отозвалась Яха.
— Э? А чем жить тогда?
— Да тем же, чем и все живут: детьми, домом, мужем, работой, если способности какие есть. Вон твоя мать какая художница! Её росписи ценят поболее, чем даже работы горных умельцев! И чего тут думать?
— Получается, что нечего! — обескураженно признал он. — Но… всякое же бывает! Вот… муж может же заглядываться на молоденьких?
— Ну и что? — недоуменно спросила Яха. — Не пойдёт же он с ними в хоровод плясать! Или ночами гулять в садах… позору ведь не оберётся! На муже хозяйство! На муже жена и дети! Когда ему гулять? А заглядываться — ну… да, что бы и не посмотреть на красоту-то…
— Как все у тебя просто! — пробурчал он, не желая сдаваться. — А я вот столько женщин знаю, что всю жизнь злобятся, что красота ушла!
— А! Так то девачки! Все продают! А кроме юного тела, продавать-то нечего! Бесталанные, ни к чему не пригодные… Но их мало, таких-то!
— А ты? — не удержался он.
— А я нет, — уверенно сказала она и одарила его сиянием чудных глаз.
И тут же смутилась от собственной смелости.
— Но вот на Земле таких девачек, считай, полный мир, — буркнул он, уходя от неловкости.
— Да, тяжело жить богом, — искренне посочувствовала Яха.
Он дико глянул на неё, вспомнил, в каком ранге путешествует с ней, и заткнулся. Во избежание. Так что до потайной калитки в сад Колы Гончара они доехали молча.
В саду конь оживился, вытянул шею и принялся на ходу обрывать спелые яблоки. Степняк, что с него взять. Он коня не одёргивал: скот вообще-то славно потрудился, достоин вознагражденья.
Во дворе наблюдалось нежелательное оживление. А он ещё надеялся на спокойную встречу с отцом! А тут вся семья в сборе! Даже невестки — и те выглядывают из летней кухни! Под обстрелом множества любопытных взглядов он спрыгнул с коня, поднатужился и снял Яху. Та сразу смутилась и застеснялась своей одежды. Мда. С одеждой надо как-то срочно решать… Зато конь держался достойно! И уже поглядывал воровато в сторону сада. Понравились яблочки-то, после сухой степной травы!