Неудачное похождение одного духа

Уэллс Герберт Джордж

— Конечно, — заметил Ивэнс, — бывают и такие смертные!

— И у них, как у всякого из нас, есть некоторые шансы на то, чтобы превратиться в привидения, — добавил я.

— Но вы понимаете, что тут вся суть в том, что он находился в затруднении, как ему выйти из этого положения. Все это происшествие сильно потрясло его. Он дал себя убедить, что это сущие пустяки, и рассчитывал получить удовольствие, а оказалось, что он в этом, как и во всем остальном, потерпел неудачу. Он считал себя совершенным неудачником. Он сказал, и я этому вполне верю, что все дела, которые он когда-либо начинал, всегда кончались скверно. Возможно, впрочем, что если б он встретил некоторое сочувствие… Тут он остановился и посмотрел на меня. Он добавил, что как это ни странно, но никто до сих пор не выказал ему такой симпатии, как я. Я сразу понял, что ему было нужно, и решил помочь ему. Вы, может быть, назовете меня грубым животным, но я положительно не мог вынести сознание, что я нахожусь в роли единственного истинного друга и поверенного одного из этих слабых эгоистических духов.

„- Не задумывайтесь слишком долго над этими вещами, — сказал я ему, быстро вскакивая с места. — Вы должны во что бы то ни стало выпутаться из этого положения. Соберитесь же с силами и попробуйте.

„- Но я не могу, — отвечал он.

«- И все-таки попробуйте, — возразил я.

„И он попробовал.

— Попробовал! — воскликнул Сандерсон. — Каким образом?

— При помощи пассов, — отвечал Клэйтон.

— Пассов?

— Целый ряд движений и пассов, которые он производил руками. При помощи этого способа он явился и должен был исчезнуть тем же путем. О, Господи, что это была за история!

— Но каким образом пассы могли… — начал было я.

— Милый мой, — отвечал Клэйтон, оборачиваясь ко мне и делая особенные ударения на некоторых словах, — вы хотите, чтоб вам все объяснили. Я и сам не знаю, каким образом. Единственное, что я знаю, так это то, что он в конце концов сделал это. Спустя довольно продолжительное время ему удалось сделать правильное движение руками, и он тотчас же исчез.

— Заметили ли вы, какие он делал движения? — спросил Сандерсон с расстановкой.

— Да, — отвечал Клэйтон и задумался. — Это было ужасно странно, — продолжал он. — Представьте себе нас двоих: меня и этого худого, полупрозрачного духа, в пятницу ночью в этой тихой комнате, в тихой и пустой гостинице, в тихом маленьком городке. Кругом ни одного звука, кроме наших голосов и легкого шума от его дыхания в то время, как он двигался. Кроме свечи на ночном столике еще горела свеча на туалете. Огонь их временами как бы вопросительно вспыхивал в более яркое продолговатое пламя. И тут произошло нечто странное:

„- Я не могу! — сказал дух. — Я никогда не смогу…

«Он вдруг опустился на небольшой стульчик и подножия кровати и начал рыдать, да как рыдать!

„господи, что это было за надрывающее душу рыдание!

„- Возьмите себя в руки, — сказал я, тщетно пытаясь похлопать его по спине, причем, разумеется, моя проклятая рука прошла сквозь него. В это время я уж окончательно пришел в себя и ясно понимал всю странность положения. Мне помнится, что я очень живо и с легкой дрожью отнял руку и направился к туалету. — Возьмите себя в руки и попробуйте, — повторил я и, желая подать ему пример и помочь ему, я сам начал проделывать то же, что и он.

— То есть что? — спросил Сандерсон. — Пассы?

— Да, пассы.

— Но, — заметил я, движимый какой-то неопределенной мыслью.

— Это становится интересным, — сказал Сандерсон, всовывая палец в трубку. — Не хотите ли вы сказать, что вашему духу удалось…

— Он употреблял всевозможные усилия, чтобы преодолеть проклятое препятствие, совершенно верно.

— Но это ему не удалось, он не мог это сделать, — заметил Уиш, — иначе вы бы исчезли, подобно ему.

— В том-то и дело, — сказал я, чувствуя, что явившаяся у меня смутная мысль воплотилась в слова.

— В этом вся суть, — добавил Клэйтон, задумчиво поглядывая на огонь.

В продолжение нескольких минут все молчали.

— И что же, в конце концов он-таки сделал это? — спросил Сандерсон.

— Да. Мне пришлось довольно энергично помогать ему, но, наконец, он совершенно неожиданно сделал это. Сперва он пришел в отчаяние и устроил мне целую сцену, но затем он вдруг вскочил и стал просить меня медленно проделать все движения, чтоб он мог их хорошенько разглядеть.

«- Мне кажется, — заметил он, что если я буду видеть, как вы это делаете, то я почувствую, в чем заключается ошибка.

„Так оно и случилось.

„- Я знаю, — сказал он.

«- Что вы знаете? — отвечал я.

„- Я знаю, — повторил он. — Я не могу это сделать, если вы будете на меня смотреть, — добавил он, — право же, я не могу, оттого мне все время и не удавалось. Я такой нервный, что вы меня расстраиваете.

„Ну, тут мы, конечно, слегка поспорили. Совершенно натурально, что я желал видеть. Но он был упрям, как мул, и я вдруг почувствовал себя сильно усталым; он меня совершенно утомил.

«- Хорошо же, я не буду на вас смотреть, — сказал я, поворачиваясь лицом к зеркальному шкапу.

„Он тотчас же принялся за дело. Я старался следить за ним в зеркале. Он начал делать круговые движения руками, вот так и так, и вдруг сразу перешел в заключительному движению, которое состоит в следующем: вы становитесь совершенно прямо и раздвигаете руки, и вот… Понимаете ли, он стоял, и вдруг его не оказалось! Он исчез! Я обернулся и увидел, что его нет. Я глядел на мерцание свечи и ничего не понимал. Что такое случилось? Да и случалось ли вообще что-нибудь? Не было ли все это сном? В это время часы на площадке шипением дали знать, что приближается момент, когда они пробьют час. Так я стоял, серьезный и трезвый, как судья, так как виски и шампанское окончательно уже успели испариться, но чувствовал себя все-таки чертовски странно!

Клэйтон с минуту рассматривал пепел своей сигары.

— Вот и все, — проговорил он.

— После этого вы легли спать? — спросил Ивэнс.

— Что же мне больше оставалось сделать?

Я переглянулся с Уишем. Нам хотелось посмеяться, но в голосе и манерах Клэйтона было что-то такое, что нас удержало.

— Ну, а как же насчет пассов? — спросил Сандерсон.

— Мне кажется, что я мог бы их повторить.

— О! — произнес Сандерсон, вытаскивая перочинный нож и принимаясь чистить свою глиняную трубку.

— Почему бы вам их сейчас не проделать? — заметил он, защелкивая перочинный нож.

— Я только что намеревался это сделать, — отвечал Клэйтон.

— Из этого ничего не выйдет, — возразил Уиш.

— А если выйдет… — предположил я.

— Знаете, я предпочел бы, чтоб вы этого не делали, — проговорил Уиш, вытягивая ноги.

— Почему? — спросил Ивэнс.

— Я предпочитаю, чтоб он этого не делал, — повторил Уиш.

— Но ведь он и не знает правильных пассов, — отвечал Сандерсон, напихивая трубку табаком.