Неудачное признание
Шрифт:
— Да? — наигранно удивился Варган, не давая даже немного сдвинуться с места. — Обо мне они что-нибудь говорят?
Я прислушалась и удовлетворенно улыбнулась:
— Говорят, что вы скот и гад, который не дает мне прикоснуться к самым прекрасным созданиям этого леса. Вековым хранителям, что устали от одиночества и готовы снизойти…
Он ехидно хмыкнул:
— Вековым? Снизойти? Все ясно, ты надышалась пыльцы ядовитых деревьев, теперь одно из них тебя зовет.
— Нет-нет! Это цветы, огромный душистый горошек… он хочет поговорить.
Я прислушалась
— Деревья, — с явным облегчением выдохнул князь, — вековыми и в высшей степени благородными здесь считаться могут тoлько они. Невысокие, в меру раскидистые, похожие на дубы с мелкой темно-зеленой листвой, я прав?
Он был прав, но мне не хотелось верить!
— сли не веришь, посмотри на карту. Там, где мы находимся сейчас, красная линия должна обрываться точкой. Это признак опасности.
— У нас весь путь этими точками усыпан!
Я вновь рванулась из крепких рук, но Варган не пустил, лишь со вздохом заметил:
— Еще бы, мы же не пошли простым путем, в первый же день были вынуждены лезть на дерево. А все почему? — вопросил князь, пока я уязвлено сопела. — А все потому, что ты меня не послушалась и не сразу сняла рюкзак…
— Вы предлагали броситься в лужу!
— Я предлагал спастись . Я и сейчас предлагаю, думаю, ты не против, если мы еще немного поживем.
Слова степняка заглушил настойчивый голос, в этот раз грозно требующий подойти.
— Душистый горошек против… Предлагает разрядить в вас магострел и стукнуть картой, раз двадцать или двадцать пять, до крови.
— Иными словами — забить. Какой кровожадный цветочек. А знаешь, я готов его для тебя сорвать, — заявил степняк. Усмехнулся своей идее и, не давая мне обрадоваться, добавил: — Когда прозрею.
— Что ж, Слово князя — самое честное из слов, — с широкой улыбкой вспомнила я пoговорку самых опасных миротворцев. — Ведь вы именно его мне даете, я права?
Ему не оставалось ничего иного, как cогласиться.
Когда мы вышли из леса, Варган сожалел о данном слове. Кровожадных цветов на нашем пути оказалось много. Меня нещадно тянуло ко всем, даже страшным и колючим, что росли у корней иссохших деревьев, оплетали поваленные ветром cтволы, покрывали труху, оставшуюся от псевдо-дубов. Я насчитала сорок три желанных цветка, многие из которых не знала как назвать, поэтому в деталях описывала стебли, листья, бутоны и запах.
Степняк крепко держал меня за плечо и почти стонал при каждом моем восклицании, а я так увлеклась, что сама не заметила, как с наступлением сумерек перешла с огромных однолетников на обычные цветущие деревья и плетущиеся по камню кусты, что не одуряли запахом и оставались молчаливы при нашем приближении.
— И этот тоже хочу! Цветы похожи на белые колокольчики с десятком бархатных лепестков, стебли красные, ползучие, с шипами… прекрасно цепляются за забор из песчаного камня…
— Забор? — взволновался степняк и вскинул магострел, освещая пространство вокруг. — Мы пришли?!
Я посмотрела на уходящую вдаль стену, затем на карту, и сказала:
— Да, но я не вижу ворот.
— Они нам не нужны.
— То есть как?
— Я покажу, стоит лишь ближе подойти, — заверил князь, и я провела его к каменной кладке.
Забор оказался в три человеческих роста, сложенный из шершавых, идеальной формы блоков, oн был украшен горизонтальным поясом с вырезанными в нем письменами. Продолговатые буквы, утяжеленные круглыми закорючками, мне были незнакомы, однако Варган, едва наткнувшись на них рукой, расцвел в улыбке. Он тягуче произнес несколько слов и поднял руку, чтобы постучать по камням или только прикoснуться, но вдруг передумал и медленно повернулся ко мне.
— Орвей, что ты знаешь о перевертышах?
За исключением того, что слышала в его кабинете, когда князь обсуждал поход со своим доктором-другом Врасом, и недавних озвученных опасений, я не знала ничего. А из известного складывалось следующее: перевертыши — это метаморфы, которые охраняют воздушные и водяные переходы, спoсобны менять внешность в угоду собеседнику, принимать облик желанных людей и совращать несведущих дев. Ах да, еще первая из купленных невест князя сбежала с одним таким перевертышем, после чего Варган не склонен доверять ни первым, ни вторым.
И я бы обязательно ответила на вопрос, но князь уже приготовился вещать, плечом прислонился к стене, сложил руки на груди, сказал «слушай», и не услышал, как тихим шорохом кладка отъехала в сторону. Она разом открыла свою толщину в один обхват, широкий проход на двоих и горячее озеро за ним.
— Перевертыши живут кланами, отгородившись от мира высoкой стеной. Они отличаются от людей завидной способностью изменять себя под вкусы партнера. Речь идет не только о внешности, поэтому они легко уводят чужих невест и женихов, но лишь на время…
Мигом позже я увидела пар, а в нем тела, много мужских тел в пене, без пены, мокрых, покрытых песком, перемазанных глиной, полностью в воде озера, в воде наполовину, стоящие под душем, сидящие под душем, и просто беспечно смотрящие на звезды обнаженные тела. Последних было двое, к проходу они стояли ближе всего и вели активный разговор.
— Орвей, ты меня слышишь? — позвал Варган, и мужчины обернулись, явив себя во всей красе. Все мужчины. Некоторые ради этого поднялись из воды.
Их фигуры, словно мираж, поплыли, а затем первое что я увидела, были отнюдь не дружелюбные взгляды и гостеприимные широкие улыбки. Это были широкие плечи, плиты грудных мышц, кубики прессов, ноги и…
— …как ты, надеюсь, поняла, реального в них мало, — продолжал князь свою лекцию и чуть тише попросил: — Поэтому пообещай не влюбиться, а влюбившись — не сбегать.
— А-а-а… о-о-о.. обещаю, — просипела я, не зная, куда деть глаза.
В итоге зажмурилась.
И только зажмурившись, запоздало подумала, что нужно всего лишь потянуть степняка на себя. Что я и сделала, открыв глаза и сосредoточив внимание исключительно на моем спутнике и его руках. Варган без споров отлип от стены, проход закрылся, я не сдержала стона: «Клятая стена!»